Книга НИИ ядерной магии. Том 3, страница 142 – Анна Гращенко

– П-по мелочам, – голос Фимы предательски дрогнул.

– Каким?

Юная ведьма шумно сглотнула и решила не юлить да выложить все карты на стол:

– Ты не знала, что мой Ритуал свершился.

– Это говорит лишь о том, что магия иногда бывает той ещё стервой, – Хытр цокнула языком и закатила глаза.

– Нет. Это говорит, что она не подвластна тебе настолько, насколько мы все думали. Если духи – это и есть магия, разве могла ты не знать о том, что происходило буквально под твоим носом?

Хытр молчала. Она скрестила руки на груди и, вздёрнув губу, с презрением смотрела на девушку сверху вниз. Фима продолжила:

– Ещё твои методы. Если я верно всё поняла, ты организовала масштабную романтическую драму длинной в несколько лет. Это очень… – Фима посмотрела на духа с опаской, подбирая слова. – Очень по-человечески.

Хытр ухмыльнулась и со злостью сорвала растущую рядом с ней ярко-рыжую лилию. Приблизила цветок к лицу, вдыхая аромат:

– Ты хоть можешь представить, девочка, как скучна вечная жизнь?

– Нет.

– Именно, – дух ещё раз с наслаждением уткнулась в цветок, после резко сжала его. Мгновенно сгнив, лепестки рассыпались серой трухой. – Магия существует с рождения мира. Она тянулась из земного ядра наверх, навстречу солнцу, воздуху и морю. Это заняло сотни тысяч лет. Ещё больше времени прошло, прежде чем мы встретили первых людей, готовых нести нас в своих душах.

Фима жадно ловила каждое слово. Она чувствовала, что в шаге от того, чтобы узнать что-то, чего никто до неё не знавал. Это будоражило, волновало. И ей не верилось, что, прислушавшись к своим подозрениям, что таились где-то на периферии мышления, она ткнула пальцем в небо и попала в цель.

Хытр продолжала:

– Ты спрашиваешь, когда я перестала быть человеком, – будто в контраст, она приняла свой практически человеческий облик. – Я не могу ответить на этот вопрос с точностью, потому что времяисчисление тогда было иное, да и относились к нему, сказать по правде, довольно наплевательски. Отвечу так: чёрт-те знает как давно. В день, когда мой дядюшка бросил меня в костёр ради собственного Ритуала. Силы он тогда получил, должна заметить, просто немерено.

Фима поперхнуласьвоздухом от удивления. Она вглядывалась в равнодушное лицо Хытр, пытаясь понять, испытывает ли дух хоть какие-то чувства на этот счёт. Казалось, что никаких.

– Но ведь нельзя приносить в жертву ведовской народ!

– Ведовской – нельзя, – Хытр улыбнулась, и против воли в этой улыбке виднелась грусть.

– У тебя не было магии, – поняла Фима, и ощутила вдруг на груди вес, который давил её к земле, мешал дышать.

– Скидывай чувство вины, оно тебе ни к чему, – Хытр махнула рукой, будто отгоняла мошку.

– Но мне жаль.

– Тебе не меня жаль, а мальчишку, которого спалил твой возлюбленный.

Фима спорить не стала. От того, насколько перекликались эти две истории, ей становилось грустно и горько. В голове пронёсся вопрос, который она не собиралась задавать вслух: «Каково ей было проделать с Красибором и Океаном то же, что когда-то проделали с ней самой?».

– А отвечая на вторую половину твоего так ловко сформулированного вопроса, – Хытр наклонила голову и хмыкнула, – сначала я действительно умерла, но духи пришли ко мне, взяли за руки и провели через землю к свету. Я могла не соглашаться быть одной из них, но согласилась.