Книга НИИ ядерной магии. Том 3, страница 14 – Анна Гращенко

Хозяйка эта наверняка не согласится с некоторыми тезисами, что прозвучали. И ей хватит времени на подготовку к разным вариантам развития событий. Например, найти по-настоящему веский аргумент, чтобы юная ведьма Арифметика Воротынская не смогла отказаться от своих обещаний

Ну а пока волшебный паучок держался за липкие нити и слушал, слушал, слушал.

Волны мерно бились о скалистый островок, в который врос маяк. Море темнело – назревал шторм. Пока что его вихри находились далеко в открытых водах, но, имея достаточно чувствительный нос и острое зрение, заметить близкую непогоду можно было без труда. Милица поморщилась, глядя на горизонт через маленькое окошко. Затем поставила заслонку печи на место и выпрямилась. Топить русскую печь – дело непростое, но благодарное. В ответ на труд печка грела не только домишко, предназначенный для семьи смотрителя маяка, но и души тех, кто находился внутри. Впрочем, к сожалению, на двоих присутствующих душа была только одна.

Раздался сухой кашель, и Милица, глубоко вздохнув, обернулась на звук.

– Совсем захворал? – спросила она, хотя ответа не ожидала. – Дай посмотрю.

Мужская фигура, облачённая в чёрный балахон и закрывшая лицо маской-балаклавой, сидела неподвижно. По силуэту можно было подумать, что то был молодой парень – тощий и долговязый. Милица наклонилась перед ним и закатала балаклаву до носа.

– Скажи «А».

– А, – ответил мужчина.

– Открой рот пошире и снова скажи «А-а-а».

– А-а-а.

Голос его был глухой и звучал так, будто парень вот-вот снова закашляется.

– Бесы, – Милица заскрипела зубами от досады.

Она взяла мобильный телефон и записала голосовое сообщение:

– Аметист, твоя настойка перестала справляться, нужно что-то помощнее. У него горло всё чёрное, начинает отмирать.

Сообщение полетело к адресату, а ведьма начала мерить шагами крохотную комнату. Становилось теплее и теплее, печка делала своё дело. Постепенно тревога начала уменьшаться, а ясность ума, напротив, расти.

– Ну, была ни была, малыш, – сказала, наконец, Милица, когда воздух вновь вздрогнул от надрывного кашля.

Она отдёрнула шторку, закрывавшую лежанку печки, и достала оттуда большую деревянную пирамидку. Алтарь хорошо прогрелся, а Милица уже успела его настроить: зашифровала порядок нажатия на грани пирамидки так, чтобы только она могла открыть или закрыть тайное отделение в самом сердце конструкции.

– Дай-ка мне руку, – сказала она нежно.

Парень повиновался, и Милица охотничьим ножом ловко срезала отросшие ногти, собрала их в белоснежный платочек. Затем выудила светлую прядь из-под балаклавы и провела по ней лезвием. Добавив волосык ногтям, ведьма плотно завернула ткань и повязала три узелка.

– Мне больно это делать, мой милый, – говорила она, нажимая на грани алтаря в нужном порядке. – Но раз ты так об этом просил – сделаю. Обещай только не оставлять свою старую мать.

Ответом ей был приступ кашля – сухого, мучительного. Милица не стала дожидаться, когда кашель стихнет. Она начала напевать какую-то лёгкую мелодию, походившую сначала на вокализ – песню без слов. Но если прислушаться, отринуть треск поленьев в печке и нараставшие завывания ветра за окном, можно было распознать слова:

Баю-бай, ты живи, не умирай,

Ты живи, не умирай, отца-мать не покидай,

Баю-бай, люли-лю.