Книга Замок серебряной розы, страница 115 – Анна Снегова

Всё это было основательно присыпано барханами серебряной пыли. И наверное, снизу почти незаметно. Но отсюда, с высоты птичьего полёта, я видела картину целиком. И она складывалась в нечто одновременно ужасающее и прекрасное. Нечто, от чего тот краешек души моей,что еще не спал, немедленно заныл и защемил в неясной тоске.

Здесь был город когда-то. Портовый город, так удачно расположенный у гавани, защищённый неприступными скалами. Но видимо, в конце концов они не сумели его защитить…

Я вскочила с места и подошла к самому краю.

Как я была слепа! Это ведь было очевидно с самого начала.

Пепелище. Ещё одного из Замков роз. Теперь я вспомнила – ведь сотни раз мне рассказывали о таком, изучала в старинных фолиантах… наверное, первой песней, которую я слышала в детстве, был Гимн изгнанников, который донёс через века историю о тех, кто потерял свою родину и свои дома, но поклялся когда-нибудь вернуть их обратно.

Перезвоном серебряных колокольчиков, тихим шёпотом маминого голоса в мои уши вторглась память.

Восемь их было – Янтарный королевский, сакральное место, что скрылось, так и не давшись в руки врагу – и семь других, семь самоцветов в короне древнего королевства эллери, которые не обладали такой способностью и вынуждены были противостоять монстру лицом к лицу.

Волшебные Замки роз – живые, такие же как Замок ледяной розы, к чудесам которого я прикасалась так недолго, но которые успели ранить душу столь глубоко, что даже сейчас, когда я совсем разучилась плакать, мне хочется оплакивать их потерю для себя.

Мне страшно представить, как черны должны быть сердца людей, которые осмелились бы поднять руку на подобную священную красоту. Но такие нашлись.

Завоеватели из-за моря – «те, что ненавидели нас так, как тьма ненавидит свет» - пелось в той старой песне. Они не просто ненавидели всех эллери, как люди ненавидят любых чужаков, непохожих на них – злость эта умножалась стократно, потому что они завидовали нашей магии, которой увы, не обладали сами. И невозможность повелевать столь величественными и прекрасными силами вызывала лютую алчность, которую невозможно было ничем утолить. Они завидовали нашему здоровью и долголетию, миру и покою, которые царили на наших землях, завидовали сотворённым нашими руками чудесам, которые так и не смогли ни повторить, ни покорить.

Правда, и тогда и сейчас я не очень понимала, как «мир и покой» сочетались со скупыми упоминаниями о войнах между адептами Хаоса и адептами Порядка, которые шли меж самими эллери в незапамятные времена, где-то у самых истоков истории.

Но в мифах и древних преданиях сплошь и рядом противоречия. А белые одежды всегда на том, кто поёт свою песню тебе в данный момент.

Может, у тех людей из-за моря были свои песни? Просто я их не знаю. Мне у колыбели пели другие.

И в тех песнях были отголоски смертного ужаса, который пришёл на наши земли, когда чёрные корабли с алыми парусами переплыли море. А в огне Великого завоевания королевство эллери пало, утопленное в крови, укрытое пеплом, как саваном.

От этого огня мои далёкие предки – остатки моего народа – бежали в иной мир, где с тех пор жили отшельниками в постоянном страхе, что Завоеватели доберутся и до них. Как бы ни лелеяли мечту о мести, как бы ни тешили собственную гордыню и воинственность, выдумывая будущие кары для своих врагов… этот страх, он был словно терпкий вкус горечи, что портит вкус любого, даже самого изысканного блюда.