Книга Иди за мной, страница 96 – Екатерина Семенова

— Я тебя люблю.

Искренняя теплота в её глазах, когда она смотрела на меня, красноречивее слов говорили об этом. Я больше не сомневался.

— Я люблю тебя, — медленно прошептал я, провёл пальцами по её щеке, коснулся шеи. — Ты моё спасение.

Нарочито неспеша наклонился — я наслаждался моментом — поцеловал заплаканные глаза, спустился ниже к ласковым послушным губам. Мир в душе, ощущение счастья заполнили грудь и негой растеклись по телу.

Городок Ва́рошер, в котором мы остановились, выбравшись из Леса, был богат. Мощёные центральные улицы, добротные каменные здания, бойкая торговля на рынках и площадях красноречиво говорили об этом. Варошер нам нравился. Город утопал в цветах: покрытые бутонами кусты и клумбы украшали почти каждый дворик. Мы уже три дня как жили в постоялом дворе «Бочка солёных русалок», ожидали подходящий транспорт для долгой дороги до столицы. Вообще-то, транспорта в городе было достаточно, в том числе несколько карет для дальних поездок, но они не устраивали Лариона. Поэтому мы ждали большой комфортный дормез, который должен был прибыть через два дня.

Пока коротали время как могли. Товианна крепко задумалась о своих магических способностях и даже взялась заниматься. В конце концов, маги иллюзии могут принимать участие в оформлении праздников. Или создавать портреты-миражи. Тови эта идея пришлась по душе, ей всегда нравилось рисовать. Рофальд стал молчаливым как никогда и проводил много часов в одиночестве или тренировках. У Кита будто крылья выросли, он частенько витал в облаках, то пел, то пританцовывал, чем безгранично умилял нас.

Вечерами он звал меня на свидания, и мы бродили где-нибудь, пока звёзды не загорались высоко в небе. Кит без утайки говорил о прошлом и обо всём, что раньше не мог обсуждать. О чём бы Кит ни начинал разговор, он каким-то неведомым образом заканчивал его долгими поцелуями, поэтому с прогулок я возвращалась с пылающими щеками, припухшими губами и странными острыми ощущениями.

Ларион часто ссорился с Амелией. Она злилась, а в перерывах между бесконечными жалобами на Лариона приводила свои записи о Лесе в порядок. Ларион, насколько я успела узнать его, всегда со своеобразным настроением, а в последние дни так вообще был часто не в духе. Кит намекнул, что возможно, он очень не хочет расставаться со своими друзьями, особенно женского пола, особенно с той, кого зовут Амелия, поэтому так расстроен, что путешествие окончено.

С утра обычно я с Тови и Амелией ходили кругами в парке около постоялого двора. Нередко нас сопровождал Рофальд к неподдельной радости Товианны. Правда, Рофальд, в основном, молча ходил за нами. Пока я и Амелия не додумались делать вид, что оживлённо обсуждаем друг с другом то гусеницу натравинке, то наряды мимо проходящих мари, то облака на небе, то цены на чеснок. Тови скучала, и Рофальду ничего не оставалось, как развлекать её. Но он не выглядел недовольным, кажется, его интересовало всё, что она говорила.

Если мы прогуливались одни, далеко от постоялого двора мы не отходили, боясь навлечь на себя гнев Лариона. Он постоянно проверял, куда и зачем мы направляемся, хотя городок был тихий. Почти ничего не происходило и не нарушало наших мирных прогулок. Поэтому мы очень удивились, когда увидели, как на скамеечке в парке утирала слёзы платочком ещё не старая женщина вполне приличного вида. На её подоле у пояса красовались пятно и рваная дыра. Мы с девочками обменялись взглядами.