Книга Лихо. Только твой, страница 86 – Галина Чередий

– София? – спросил в неожиданно повисшей тишине Макс чуть встревожено, тут же накрывая мои ладони на своей груди одной своей, и я услышала, как ускоряется ритм его сердцебиения.

– Я… спасибо тебе… всем вам спасибо. Огромное.

– Ты из-за бабок что ли? – как будто насторожился Лихо.

– Нет, – вот балда ты, София, что он должен был ещё подумать? – Деньги ни при чем. Спасибо, что вы у меня появились.

– Хм… – явно озадаченно хмыкнул дылда, но быстро нашелся и, повернув голову, спросил шепотом, который, само собой, услышали все. – А можем мы в счёт этого твоего спасибо по-быстрому смотаться в спальню?

– Ну, Лихо, же! – воскликнула в сердцах отмершая Настя, а парни зафыркали. – Ну такой момент испоганил!

Лихо

– Ты всерьез думаешь, что какая-то там природа парности позволит тебе выстроить крепкие отношения с Софией? Вы слишком уж разные.

– Заткнись, бл*! – рявкнул я Руслану, прилагая ощутимое такое усилие, чтобы просто отвернуться к окну, а не кинуться вперёд и не свернуть ему шею. – Сиди, сука, молча, чтобы я забыл о твоём присутствии и о том, что ты делал.

– По твоему, заметь, требованию, – вякнул-таки ублюдок, и я не смог все же сдержать гримасу, перекосившую, наверняка, физиономию.

Мы ехали в рабочей тачке Руслана уже третий час, а успокоиться у меня всё ещё не выходило. По нервам раз за разом херачило ядовито яркой картиной крови, льющаяся прямо-таки ручьем по узкой белой спине моей Софии, пока криворукий мудила бесконечно долго шуровал гребаным пинцетом, нашаривая под ее лопаткой крошечный жучок. И да, я действительно категорично потребовал извлечь его до нашего отъезда, взамен позволив не вовлекать мелкую Руслана. Но всадил-то эту дрянь Софие он, так что, даже не понимаю, как я его не убил ещё в процессе, увидев и учуяв кровь пары на его сраных руках. Зверь мгновенно взбунтовался, приходя в неистовое бешенство, рванулся, ведомый инстинктом защищать свое. Уничтожить того, кто причиняет боль, что в разы сильнее собственной, вот о чем ревел он в моей голове, а я только что зубами не лязгал, удерживая себя на месте.

Скорее всего, если бы София закричала или громко застонала, я бы не выдержал. Но она вытерпела всю процедуру извлечения стойко, хоть и делалось все наживую. Побледнела сильно только, на лбу и висках выступили крупные капли пота, да взгляд стал стеклянным, но ни звука не издала, ни на что не пожаловалась.

Я сидел рядом с ней на кровати, в спальне арендованного дома, до тех пор, пока она не уснула. Забил на то, что и времени мало, и ждали меня все. Бурчал себе под нос всякую фигню, рассказывал про разные случаи из нашей с ребятами жизни, наблюдая неотрывно за тем, как она медленно то открывает, то закрывает глаза, слушая меня. Что-то такое творилось внутри… хотелось схватить ее, прижать, потискать, тыкаясь мордой в волосы, вдыхая ее аромат. Чистый, без остро-медной кровавой ноты. И все это было вообще не про секс, как до сих пор, совсем про другое. Про боль уж скорее. Не физическую, не созвучную от ее раны, а ту, что, оказывается, бывает от…ну хрен знает… нежности походу. И от знания… нет, скорее уж обречённости на неизбежную скорую разлуку. И все вроде мозгами понимаешь, что так надо, что правильно именно так, я ухожу решать проблемы, а моя пара остаётся тут, в этой уютной спальне, в безопасности, у нее есть все, что может понадобиться, все предусмотрели, все учли, и даже если не вернусь, она не пропадет… Но вот как же тяжко, до лютой тоски, до той самой боли везде, просто встать и уйти от нее.