Книга Одержимость Фенрира, страница 54 – Анна Снегова

Обхватываю себя руками, потому что по телу гуляет нервная дрожь. Но это всё, что угодно, только не страх.

Жадно ловлю происходящее, боюсь пропустить хоть миг.

Когда очертания могучего мужского тела в полумраке начинают неуловимо меняться. Почему-то кажется, он умеет намного быстрее. Но ради меня пытается медленно. Чтобы не напугать.

И без того хищные черты лица плывут, заостряются, у него удлиняются клыки, я сглатываю при воспоминании о том, как они кусали мои губы. Становится выше, раздвигаются плечи, мускулы вздуваются буграми, одежда прорастает серебристым мехом… утробное рычание рвётся из пасти – больше не человека, а зверя. Но он быстро обрывает его.

Опускается на все четыре лапы. Тяжело и шумно дышит.

Огромный белый волк, шерсть которого в ночной тьме словно светится слабо. Лунный свет заблудился в мохнатой волчьей шкуре. А глаза…

Глаза у него остались человеческие.

И в них столько тревоги…

Зверь ведёт чёрным носом, тянет воздух, беспокойно принюхивается.

Я здесь, Волк! Я рядом. Я никуда не ушла.

Как я могу? Ведь я оторваться не могу от этого волшебства, которое ты мне показал. Совершенно завораживающее зрелище. Ощущение таинства, которое со мной разделили. Этот зверь… он потрясающе красив. А ещё…

Я его знаю.

Я тебя знаю! Это тебя я видела во сне. Тебя рисовала.

Догадка обрушивается на меня, как откровение. И снова переворачивает мой мир с ног на голову, и я понятия не имею, что с этим делать.

Звериное тело дрогнуло намощных лапах.

Почему-то я думала, он подойдёт ближе. Если даже человеком меня обнюхивал… теперь, кстати, понятно, почему. И как меня нашёл в невидимости, тоже. К тому же, судя по всему, мне точно не показалось там, на представлении – Фенрир действительно унюхал мой запах, и шёл целенаправленно за ним.

Если даже человеком этот оборотень постоянно тянулся за моим запахом, с видимым наслаждением утыкался мне в волосы, в шею… если ему настолько понравилось, как я пахну, то уж Волк точно захочет обнюхать. Так мне казалось. Но Зверь подрагивает, нервничает… и не двигается с места.

А потом тяжело плюхается на брюхо. Кладёт голову на передние лапы – совсем, как пёс.

В умных глазах – беспокойство, и какая-то странная боль. Он смотрит туда, где я стою. И ничего не делает.

Чем дольше я смотрю, тем глубже тревога в серебряном волчьем взгляде.

И я слышу, как он тихо поскуливает.

Этот звук, который настолько я не ожидала услышать от большого, страшного и без сомнения, смертельно опасного для любого, кто встанет ему поперёк пути, зверя, делает со мной что-то странное.

Я чуть было не нарушаю свой обет молчания. Так хочется сказать, чтоб не тревожился так сильно – я совсем его не боюсь. И не собираюсь бежать.

Меня срывает с места.

Подхожу к нему, падаю на колени рядом – и крепко обхватываю волчью голову обеими руками. Зарываюсь лицом в пушистый мех и вдыхаю всей грудью терпкий лесной запах.

Волк перестаёт дрожать и замирает.

Я несмело провожу руками по шерсти, пропускаю меж пальцев. Какое же невероятное ощущение… Мне приходилось гладить снежных барсов. У Волка шерсть жёстче, плотнее, с длинной остью и густым мягким подшёрстком. Чистое наслаждение.

Зверь глубоко и совершенно по-человечески вздыхает.

А потом поворачивает ко мне огромную морду – и протяжно, мокро облизывает шею, щёку и ухо разом. Я беззвучно смеюсь и отпихиваю его, он шумно дышит, вывалив язык и улыбаясь какой-то совершенно собачьей улыбкой.