Книга Невидимый муж, страница 180 – Анна Снегова

Я вздрагиваю, когда понимаю, что и правда это вижу.

Пробудившаяся магия открыла очень многое. В том числе и то, что даровано было по праву крови – и принадлежности к роду, основатель которого когда-то надел на первого Волка этот ошейник.

Сегодня, кажется, я нашла себя. Перестала прятаться от того, кем являюсь и кем была всегда. Помню, как впервые стала проявляться магия льда и снега, когда я была совсем крохой. Сумрачная тень легла на лицо Мимира, сделала его совсем тёмным, чернее гор Йотунхейма – именно так на языке йотунов правильно назывались горы, которые асы именовали Запретными. Ведь это был знак того, что я правда одна из асов. И я перестала пользоваться магией, чтобы не расстраивать своего друга.

Заодно, на всякий случай, и странными способностями, которые начали появляться у меня после того, как Мимир столь щедро напитал меня энергией гор. О них я даже ему не рассказывала. Так не умел делать даже мой друг-йотун. Мне казалось, я какая-то неправильная. Проще было притвориться и не замечать этого, чтобы быть обычной, нормальной. Как мама.

Когда йотуны изгнали нас, я винила себя. Если бы только я не была из этих «проклятых асов», говорила я себе всё то время, что сидела, съежившись, на холодном и твёрдом плече Мимира, обнимая его за шею, пока он широким шагом одолевал заснеженную равнину, проваливаясь глубоко в сугробы. Метель швыряла в лицо охапки снега и превращала мои слёзы в крохотные колкие льдинки.

Но по-настоящему я возненавидела кровь асов в себе, когда они убили его. Наверное, поэтому моё сознание попыталось стереть об этом всякое напоминание. Вместе с магией, вместе с прошлым, вместе…

… с частью меня самой.

Потому что вместе с магией асов внутри я возненавидела и себя саму.

Может быть, мне понадобилось взглянуть в лицо смерти, чтобы это понять. Невозможно ненавидеть только какую-то часть себя, чтобы эточёрное и разрушительное чувство не затапливало всё целиком. Не превращалось в ненависть к себе.

Как искры на снегу, что переливаются под солнцем. Новое и новое осознание добавлялось в общую мозаику, складывалось в узор.

Чтобы любить себя, мне не обязательно быть совершенной. Отвергая часть своей души, я разрушаю её изнутри.

Чтобы уважать себя, мне не нужно отказываться от наследия прошлого. И преступник, и герой держат в руках одинаковое оружие. Важно лишь, как им распорядиться.

Чтобы иметь силы защищать любимых, я должна защитить сначала себя саму. Ту маленькую девочку, которой я была когда-то, и которая так долго плакала от одиночества внутри меня.

Если я не полюблю её, не полюбит никто.

Если я не подниму оружие, и не научусь защищать то, что мне дорого, непременно наступит миг, когда рядом не окажется больше никого, кто бы сделал это за меня. Вот как сейчас. И тогда может стать уже слишком поздно.

Спасибо тебе, священный источник йотунов!

Твоя вода исцеляет не только тело, но и душу.

Сегодня я наконец-то собираю её в единое целое.

…С тихим щелчком невидимые часы времени возобновили ход.

Делаю шаг вперёд и взмахиваю рукой.

Из-под моих ног взмывает ввысь камень. Повинуясь движению кисти, разламывается на несколько осколков.

Я беру один из них, и острой кромкой режу свою левую ладонь. Ноздри хищника широко раздуваются, улавливая запах крови. С клыков срывается рёв. Где-то далеко с одержимой настойчивостью голос моей бабки повторяет «убей». Крупная дрожь сотрясает зверя, который из последних сил, до остановки сердца пытается удержать своё тело от исполнения приказа. Натянутая до предела незримая цепь дрожит в унисон тяжёлому биению пульса. Я его слышу, я его чувствую.