Книга Невидимый враг, страница 128 – Анна Снегова

— Не только он ведь ходил по горам? — продолжаю спрашивать. Пока Торн в какой-то отчаянно-самоубийственной бравадещерится в ухмылке и соглашается отвечать. — Вы со своим подельником тоже там зачем-то ошивались. И в один трагический день он встретил в горах вас?

Торн не стал отпираться.

— Тупоголовый просто увидел, как мы пещерного барса ловим. Нет, чтобы сделать вид, что ослеп, да мимо пройти! Но некоторых же так тянет погеройствовать. Так что попёр прямо на нас. Ещё и жёлтых саламандр в корзине заметил, которых мы на яд пустить собрали. Язык за зубами держать отказался. Короче, сам виноват.

Моё горло сжало спазмом. Больше я ничего не могла сказать.

По рядам пошёл возмущённый и удивлённый шёпот.

Может, хоть теперь они увидят истинное лицо человека, которого многие из них слушали. Которому некоторые хотели служить.

Мрачный голос Арна заглушил ропот толпы:

— Напрямую бросить мне вызов струсил и решил бить исподтишка, самым подлым и грязным способом?

Торн осклабился.

— Что я, по-твоему, идиот, в лоб пробовать? На поединке я тебе уже один раз проиграл. А вот сделать так, чтоб никто не подумал… бешеный барс из лесу пришёл. Бывает. Нечего так близко к горам селиться. Да ещё кошаки местные от какой-то болячки передохли, не смогли помочь хозяину. Какая трагедия, ай-яй-яй. Пожалуй, и неутешную вдову можно будет утешить заодно.

На этих словах глаза Арна стали совсем страшными.

— Дай-ка мне вот это… — попросил он своего человека рядом. И рыжий прекратил улыбаться.

Арну поднесли огромную двуручную секиру. Металл тут и там был пощерблен. Рукоять гладко отполирована ладонями от частого использования. На обратном стороне древка — остриё. Я узнала оружие, которое любил таскать за собой Торн.

Арн взял взял секиру Торна и швырнул её рыжему под ноги, прямо в пыль.

— Развяжите его. Вдову твою только будущую жалко. Плакать по тебе будет, уроду.

И мне вдруг тоже стало безумно жалко Кармеллу.

Любила она это животное. Даже и не знаю, за что. Любила — и не заслуживала того скотского отношения к себе, какое было у её мужа. Не заслуживала мужа-изменщика, который по слухам ещё и руку на неё поднимал. Так может, это единственный способ освободить её от уз такой отравленной любви?

Я поняла, что не знаю, что думать. Слишком сложная штука жизнь. Иногда просто не бывает единственно правильного ответа. Иногда не получается быть со всеми доброй и мыслить однимисветлыми и чистыми помыслами, не желая никому ничего дурного. Наверное, только дети одни ещё могут удерживаться в этой святой невинности. Пока ещё не увидели всю грязь этого мира. У меня вот уже закрывать глаза не получается.

Всё, что могу — это закрыть глаза и не смотреть на поединок.

Поэтому утыкаюсь в шерсть своему барсу, вцепляюсь в него пальцами, прислушиваюсь к глухо клокочущему в его горле рычанию, которое до сих пор он не может остановить, ощущаю тяжёлое дыхание массивной грудной клетки, где бьётся огромное, и совсем-совсем человеческое сердце.

Торн сыплет ругательствами, пытается вывести моего брата из равновесия, говорит ужасно грязные, отвратительные вещи о его жене и обо мне, его сестре.

Арн убивает его молча.

Всё заканчивается очень быстро.

Я понимаю это по звукам. По наступившей тишине. По мрачному удовлетворению, которое прямо-таки излучает мой барс. И ещё сожаление — потому что знаю, за всё, что Торн сейчас наговорил обо мне, за все помыслы, которые он без сомнения реализовал бы, не окажись тогда в моей хижине приблудного кота… Зор убивал бы его долго и далеко не так милосердно, как мой брат.