Книга Искушение Фрейи, страница 175 – Анна Снегова

Я знаю – ему тоже нелегко привыкнуть к тому, что абсолютная свобода позади, и теперь жизнь нужно соизмерять с каким-то другим человеком. Но нам двоим так осточертела эта абсолютная свобода, неразделимая от абсолютного одиночества, что мы готовы терпеть и случайные пинки под рёбра, и отдавленную до онемения конечность, когда во сне кто-то наваливается всей тушей, не рассчитывая массу тела.

Можно протанцевать всю жизнь соло. Но если уж решаешься на парный танец, всегда может случиться так, то кто-то кому-то наступит на ногу. Главное, вовремя извиниться и быть осторожнее в следующий раз. Мы будем учиться этому вместе.

***

Таарн уже объят сонной вечерней тьмой, когда мы, наконец, возвращаемся домой.

Спящий на ходу часовой отпирает ворота. Мы проносимся мимо рядов деревянных домов, и моё сердце замирает в предвкушении.

В огромном доме, несмотря на поздний час, всё ещё горят несколько окон. Одно из них – в комнате Нари.

Мэл ссаживает меня со спины Когтя, распрягает друга, тот немедленно ускользает во тьму тихой тенью. Тоже по кому-то соскучился – быть может, по той кошке, что подарила ему котят.

Метель упрямо тащится в дом за мной по пятам, топорща усы и принюхиваясь. Тоже немного отвыкла.

Леди Мэй сидит в кухне у очага за вышивкой. Вскакивает, когда мы молча входим в комнату, держась за руки. Белая ткань падает у неё из рук. На губах медленно расцветает улыбка, а в огромных зелёных глазах дрожат слёзы счастья.

Мы ничего не говорим. Наши сплетённые пальцы говорят за нас.

Она подходит и обнимает нас крепко обоих, утыкается сыну лбом в грудь. Маленькая такая, рядом с этим гигантом. Я не представляю, сколько надо было любви и силы, чтобы подарить миру столько чудесных детей. Я надеюсь, что у меня сил хватит тоже – ведь любви уже столько, что иногда становится даже больно. А я сомневаюсь, что Мэл захочет нарушить семейную традицию и я отделаюсь одним малышом.

- Вы вернулись домой, - вздыхает мама Мэла коротко. И в этих коротких словах – очень многодля нас обоих.

Вернулись. Туда, где наш дом. И мы теперь – «мы».

Мэл улыбается широко, по-мальчишески.

- Ма-ам! Ты же страдала, что не удалось закатить как следует свадьбу Бьёрну? Вот, теперь можешь отвести душу! Ещё сто раз порадуешься, что хотя бы старший сын тебя избавил от этой головной боли.

Она уже, не скрываясь, ревёт.

- Можно я пойду к Нари? – спохватываюсь я.

На лице у леди Мэй вдруг появляется тревога. Она хватает меня за руку прежде, чем я успеваю сделать шаг.

- Погоди! Нельзя к ней так внезапно. Ей нельзя волноваться! Даже если это радость.

Останавливаюсь, закусываю губу.

- Мы мне хотя бы теперь расскажете? Раз я часть семьи.

Она тяжело вздыхает. И начинает говорить.

У меня сердце сжимается с каждым словом. Мэл успокаивающе гладит мою руку. Они уже все привыкли – а я слушаю, и боль и обида за Нари разрастается с каждой минутой. Я подозревала что-то подобное. Но всё равно не понимаю, как судьба могла быть так несправедлива к этой чудесной девочке. И её матери.

Не представляю, что чувствовала леди Мэй все эти годы.

Как же трудно быть мамой. Теперь лучше понимаю, что мне предстоит. Материнство – это не только радость и счастье. Это ответственность и труд. И наверное, труднее всего бывает понимать, что ты не в силах повлиять на всё, не в силах помочь своему ребёнку во всём и всегда. Мать приводит новую жизнь в этот мир. Но дальше… это уже не плоть от плоти твоей, которую носил в себе столько времени. Это новый, совсем-совсем самостоятельный человек. Со своей, отдельной от тебя судьбой.