Книга Нелюбимый муж. Вынужденный брак для попаданки, страница 68 – Кира Райт

Но как иначе теперь? И может мне повезёт, и ему нечасто нужно? Может ему новая я и вовсе не понравлюсь, когда распробует. Может даже больше не захочет…

И крепко зажмурившись, от безнадёжности и уже почти безразличия к своей судьбе, я поднялась на ноги и потянулась к бретелям сорочки.

— Прости, — прошептала почти бесстрастно. — Ты прав. Мне идти некуда. Бери, что хочешь.

Тонкая ткань упала к моим ногам, а я услышала, как громко выдохнул Дар.

Ожидая, что он сейчас повалит меня на кровать, крепко сжала кулачки. Но прошла минута, вторая, а ничего не происходило. Открыв глаза, я обнаружила Дара напротив.

Он стоял всё так же близко, но не трогал, только жадно рассматривал моё тело. Так, словно он был оголодавшим зверем, а я — свежей и желанной добычей, которую он хотел (и мог!) растерзать тут же. Разве не понимал Дар, что я ему во всём уступаю? И в уме, и в физической силе. И вся в его власти. Он может со мной что захочет делать. И наверное потому так и смотрит. Горячо.

Тем временем он остановился взглядом на небольшой, но уже потяжелевшей груди. Сглотнул шумно. Прочистил горло и…

— Проснулся, а ты на мне. Не понял, сказал же. Думал, ты сама. Заставлять не стану. И платье — это не подарок. Так, просто чтобы перед соседями стыдно не было, если тебя в рваном увидят. Прекращай это, — прохрипел, шарахаясь от меня как чёрт от ладана.

А на виске его чётко проявилась пульсирующая от напряжения вена, будто бы он сдерживается из последних сил и напряжён до крайности.

— Но ты сам сказал, что мне идти некуда. Значит же… — растерялась.

Правда же говорил, что жить мне тут нравится, а спать с ним нет. Это же явно был ультиматум ведь. И я согласилась на его правила… Так почему он отказывается? Хочет прогнать всё же?

— Сказал, — не стал отпираться муж. — Я с тобой дурной становлюсь. Зря ты меня раньше не помнишь, проще бы было.

Он спокойно поднял сорочку с пола и вновь надел её на меня.

— А как же мне тогда жить тут? Ты сказал…

— Забудь. Больше не повторится. Ежели сама захочешь только. Или вспомнишь может что, — он развернулся, чтобы уйти, но я удержала его за руку.

И сама же быстро и отпустила. Странно было удерживать его. И так… непривычно самой касаться. Хотя неприятия уже не было.

— А ребёнок,Дар? Ты его примешь разве?

— А что с ним делать? — безразлично пожал он плечами. — Не изверг же я, чтобы невинное дитя винить. Тебе бы стоило всыпать за прежние поступки. Да не помнишь, говоришь. А он-то при чём? Пусть живёт. Места всем хватит.

На этом, наверное, самый тяжёлый наш разговор за всё время был окончен. В конце концов глупо ждать от него радости от моего нынешнего положения или хотя бы сочувствия. Он видел Анку другой, и сейчас продолжает её же во мне видеть, хоть я и призналась в своей странной амнезии. Вероятно, он мне даже поверил, судя по тому, как себя вёл вчера. Ну а сегодня… Это мне следовало держать от него подальше, чтобы не провоцировать. Вот и буду так делать дальше — спать на самом краю, не касаться лишний раз. Зато мне можно остаться и не думать, где найти пропитание. Уже хорошо.

Мой ребёнок родится не на улице. Я сама в тепле. И Дар не жестокий, пусть обижает меня, но не принуждает, как тот ужасный хозяин, и даже признал свою ошибку. Разве можно было рассчитывать на большее? Вот я и не рассчитывала. Куда там.