Книга Испытание, страница 32 – Елена Княжинская

Обиделась, поджала губы и отвернулась. Он обошел стол и сел напротив меня так, что наши колени соприкасались.

— Не злись, Веро, просто подумай о том, что ты хочешь донести до покупателя. Пусть твоя девушка будет не с кувшином на плече, а в оливковой роще. Представь себе старые коренастые деревья, ветви которых гнутся к земле под тяжестью плодов, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву. Воздух прохладен и свеж. Утром на траве видны крошечные кристаллы замерзшей воды — первые признаки надвигающейся зимы. Ты осторожно ступаешь, слыша, как крошатся хрупкие стебли. Ощущаешь гармонию и единство с миром, родной землей.

Ник оказался таким хорошим рассказчиком, или мои чувства обострились из-за того, что я, закрыв по его просьбеглаза, только слушала и чувствовала его близость, потому что он так и не отодвинулся от меня. Голос завораживал, волновал, пробирал до мурашек, вызванных отнюдь не страхом. Я не просто видела то, о чем он говорил, но ощущала легкий морозец, дуновение ветра, аромат спелых фруктов. Перед мысленным взором вновь возник образ мужчины, которого я видела во сне, в ушах звучало его признание, но все это было всего лишь иллюзией. Стало немного грустно от осознания того, что все это не более, чем игра воображения. К печали добавилось необъяснимое чувство потери чего-то важного. Хотела попросить своего собеседника перестать говорить о том, что почему-то причиняло мне боль, но не могла произнести ни слова, почувствовав, как ком подступил к горлу и по щекам потекли слезы.

— Веро, прости, прости меня! Я не хочу, чтобы ты страдала, — произнес мужчина, без слов поняв мое состояние.

Ник обнял меня, прижав к груди. Я вцепилась в него, как утопающий хватается за соломинку в надежде выжить, и не могла перестать плакать. Он гладил меня по волосам, шептал что-то на незнакомом языке, но я ничего не понимала, только слушала его голос и крепче сжимала руки за его спиной.

— Извини, не знаю, что на меня нашло, — произнесла, немного успокоившись и отстраняясь от него.

— Это моя вина, я слишком увлекся, а ты оказалась такой впечатлительной, — ответил он, нехотя отпуская меня. Дотронулся до моей щеки тыльной стороной ладони так осторожно, словно боялся навредить. Я прикрыла глаза, позволяя ему прикасаться ко мне, хотя должна была оттолкнуть его сразу. Должна, но не могла и не хотела.

Стук и мгновением позже открывшаяся дверь заставили нас обоих оглянуться: на пороге стояла Люда.

— Ой, кажется, я помешала. Зайду позже.

Она, вышла, плотно закрыв дверь. Я резко поднялась следом, но Ник удержал меня за руку.

— Оставь, пусть идет.

— Как ты можешь быть так спокоен? — возмутилась я. — Она вообразит себе Бог знает что, хорошо, если ни с кем не поделится своими идеями.

— Мы не сделали ничего, чтобы стыдиться. Она может думать все, что угодно, но это будут только домыслы, если ты не станешь убеждать ее в обратном. Никогда не оправдывайся, и у сплетников не будет пищи.

Я кивнула и вышла, не желая продолжать этот странный разговор, коря себя за то, что позволилаему и себе. Разве мужчина может понять, что значит для женщины доброе имя? Они хвастаются своими победами, а нам, каким современным не было бы общество, припоминают каждый взгляд, каждое неосторожно сказанное слово, не то, что отношения, в которых мы состояли.