Книга Барышня-служанка, страница 24 – Елена Княжинская

Что делать теперь? Завернуться в простыню и спуститься, надеясь на то, что Чарторыйский еще спит и не заметит меня? Не лучшая идея. Попросить его принести вещи к двери? А, что? Это мысль. Осталось только докричаться до него.

И тут я заметила свой саквояж. Он стоял за туалетным столиком. Видимо, поэтому я не сразу увидела его. Значит, Владимир заходил в мою комнату, пока я спала. Зачем? Чтобы принести вещи или для чего-то еще? Зачем? На мою честь он явно не покушался, хотя его вчерашние слова можно было трактовать двояко. Ладно, разберемся.

Я спустилась. С удовольствием отметила, что в доме стало намного теплее. В воздухе уже не ощущалось сырости и холода после того, как я накануне хорошенько проветрила здесь. Вместо затхлого запаха нежилого помещения я слышала аромат жареного мяса. Живот тут же отреагировал на него характерными звуками.

Я заглянула на кухню и увидела милую женскому сердцу картину: муж стоял у плиты. Высокий, стройный, подтянутый – любо, мило, дорого посмотреть. Белоснежная рубашка обрисовывала крепкие мышцы, когда он наклонился помешать мясо или разбивал яйца. Даже простые действия, которые он совершал, привлекали мое внимание.

– Доброе утро! – сказала, понимая, пора бы уже обозначить свое присутствие. – Что тут у нас?

– Завтрак холостяка, – ответил Владимир не слишком приветливо. То ли так назвал яичницу, то ли намекал на то, что я никудышная жена, неспособная даже такое блюдо приготовить. Да,не таким я представляла это утро.

Первым порывом было обидеться. Я вчера весь день работала не покладая рук, приводила дом в порядок, еще и этого нахала одеялом накрывала, а вместо благодарности получила укор. Между прочим, я тоже могла бы упрекнуть супруга в том, что он пропадал несколько часов не пойми где и не удосужился объяснить свое отсутствие.

Ко мне, как к дочери боярина Нефедова, в принципе не должно быть претензий. Что должна уметь девушка ее статуса и положения? Рисовать, музицировать и отдавать приказы. Никаких полезных навыков по ведению хозяйства в памяти Кати я не обнаружила. Зато она знала все знатные семейства этого и близлежащих княжеств, десяток бальных танцев, два иностранных языка и этикет.

Немного поразмыслив, поняла, что не хочу начинать утро с ссоры. Отношения только-только стали налаживаться. Стоит ли портить их из-за ерунды? Поругаться мы всегда успеем, мириться сложнее будет.

Мысленно окрестив себя мудрой женщиной, решила не поддаваться на провокации, а повернуть ситуацию в свою пользу.

– Какого холостяка? Я таковых здесь не замечаю.

Владимир, надо отдать ему должное, сумел сохранить не только лицо, но и удержать горячую сковороду в руках. Только левая бровь, к которой так хотелось прикоснуться, выдавала его эмоции. Она, кажется, в принципе жила своей жизнью.

– В бытность холостяком я только так и питался, – признался Чарторыйский. – Искусство кулинарии мне не подвластно.

Так, кажется, все не так плохо, как я подумала, или супруг тоже успел остыть. Неважно. Можно сделать вид, что ничего не было, и спокойно позавтракать, если Владимир, конечно, пригласит меня.

– Тарелок нет, – добавил он, – и нож только один.

– Ничего, мы по-колхозному.

– Как? – переспросил муж, хотя прекрасной слышал, что я сказала. Я поняла, что рано расслабилась.