Книга Робот, страница 109 – Карина Иноземцева

Кажется, когда я родилась, лил дождь. Мне почему-то всегда казалось, что меня окружает вода, некий барьер отделяет меня от понимания происходящего. Я многое не знала и не понимала, как и все дети, но было кое-что еще. Меня отличало не запоминание лиц и знание, как манипулировать чужими чувствами. В садик, где меня обучали, не было зеркал и отражающих поверхностей. Отец и мама забирали меня редко, но я до сих пор помню тепло их объятий. Помню, как будучи маленькой, мама долго не приходила и я смогла "разорвать невидимый кокон", сильно заплакала. Помню, как дети возле меня закричали, а я сама упала и ощутила ужасную боль в теле. После этого в садике стало меньше детей. Заметила, что мои "друзья" такие же не любители общаться. Каждый старался выбрать для себя один угол и буквально замирал там. Некоторые могли закричать неизвестно отчего и тогда мою голову будто тисками сдавливало и начинало рвать. Многие падали, бились в судорогах и затихали... навсегда.

Не помню в какой именно момент меня перевели на индивидуальное обучение. В своей комнате я всегда была одна. Только Искусственный Интеллект четко проговаривала мой распорядок дня, "читала" учебники вслух или показывала программы для эрудиции. Иногда на мониторе появлялись люди. Они общались между собой, улыбались, встречались, плакали, носили детей на руках. Позже узнала, что показывали зал ожидания в космопорту, чтобы я училась отличать эмоции, но мне каждый день говорили, что не должна плакать, смеяться или злится. Давали разноцветные конфетки, задания для развития, физически тренировали. Иногда меня выпускали во внутренний двор, где было несколько таких же детей как я. Кто-то постарше, другие помладше. Мы щурились, увидев солнечный свет. Старшие с полным равнодушием смотрели на мир, а младшие пугались, увидев себе подобных.

— Семь, — тихо считала наше количество и прикладывала, что же случилось с остальными. Наверное, родители забрали. Мои почти перестали приходить, пока вовсе не забыли обо мне.

Нас всегда встречала воспитательница и пыталась научить нас играть и взаимодействовать друг с другом. Но мы привыкли находиться в коконе и не хотели развивать игры. В один из таких дней я заметила, как лицо одного из взрослых детей изменилось. Несущественныеизменения коснулись разреза глаз, формы носа, постановки ушей, размера губ, кожных и мимических особенностей, но в итоге передо мной сидел совершенно другой человек. Позже, этого взрослого я не видела.

А еще через несколько лет, я сама стала изменять свое лицо. Метаморфозы не касались скелета, но вот состарить себя или увеличить было легко. Весь вечер я пыталась на ощупь определить, что же я себе поменяла. Наутро пришла воспитательница и сказала, что меня забирают.

Мама с папой?

Мои детские мечты отразились на лице, и женщина заставила меня выпить разноцветные конфетки. Поэтому когда я пришла в комнату к Павлу Ролингу, то не могла ничего соображать. Передо мной сидел огромный мужчина с аккуратной бородкой и выбритыми висками. В черной водолазке и брюках он выглядел как глава мафиози из фильмов. Возле него стояли огромные мужчины, от которых пахло конфетками, которыми меня кормят.

— Похожа, но взгляд, — нахмурился Павел и поманил меня к себе.