Книга Просыпайся, любимый, страница 123 – Екатерина Политова

Урсула вздрогнув, упирается в перила, но опять, зараза такая, смело смотрит мне в глаза, не отводит взгляд, не дрожит. Фаола вдруг шумно выдыхает, и я удивленно смотрю на неё. Поднимаю взгляд на Урсулу - она тоже смотрит пораженно.

— Твоя маленькая, слабая Фаола, не такая слабая, какой ты её считаешь, недо-мать, — ядовито проговариваю я и пинаю дверь в её комнату. Урсула за мной не идет, слышу её удаляющиеся шаги. Вали, правильно, пока не пришиб.

В этой просторной комнате всё темное, бордовое и белое. Есть ещё одна дверь - хоть бы ванная, хочу смыть с лица ошметки демонов. Укладываю Фаолу на кровать, вся в крови хаоса. Даже руки. Сказал ведь не трогать.

Позади покашливает Урсула, поворачиваюсь, чтобы очень грубо её выпроводить и хмурюсь. Она протягивает мне серую рубашку.

— Моего мужа, может в пору будет. А то выглядишь как дерьмо, — на последнем слове она делает особый акцент. И я понимаю в кого Фаола такая мерзко упертая и наглая. Беру рубашку и резко шагаю вбок, когда Урсула пытается обойти меня.

— Ты к ней не подойдешь. Не заслужила, — цежу я.

— Если она шевелится - значит может слышать… — начинает Урсула, но вдруг её прерывает тихий шепот Фаолы.

— Рафаэль…

Мы оба смотрим на неё. Я кривлюсь словно от боли. Глупая, ну почему я? Я же последний, о ком ты в своей жизни должна вспомнить. Я даже простил бы тебе, если бы ты позвала другого…

— Вот за это тебе должно быть стыдно, Урсула, — холодно смотрю в серо-голубые глаза фон Стредос.

— Зови её, понял? К черту мой стыд, верни мне дочь, Асэрра, — она прожигает меня твердым взглядом.

Иду на неё, выдавливая из комнаты - Урсула не сокращает между нами дистанцию, отходит будто я прокаженный. И я закрываю дверь.

Вспоминаю внезапно. Катана. Мой клинок. Я оставил его в замке. Забыл… Смотрю на свои пустые руки. Я забыл свой клинок, своё оружие, бросил его, когда стала мешать демону. А замок обрушился, я погреб её в земле. Ещё одну часть себя оставил позади. Становится так до боли тоскливо и мерзко на душе. От меня ничего не осталось. Ничего нет.

Срываю с себя остатки ткани, которые уже ничего из себя не представляют. Та рубашка, что дала недо-мать, коротковата в рукавах, закатываю их. И постоянно прислушиваюсь к Фаоле, вглядываюсь в лицо… дышит? Шевелится?

Дышит. Но не шевелится. Ни единого движения.

В ванной, в которую из комнаты свой вход, умываюсь, смываю с себя всё, что вижу - стираю брезгливо.

Она десять раз повторила мне, что ей тяжело и плохо, а я не послушал. Как я не слушал раньше стенания уставших и истощенных магов на войне. Продолжал посылать их в бой.

Я мог оставить малую часть силы себе, вдруг бы ей это помогло. Да, демон был бы погребен под двойным древом, ну и пусть. Остался бы я там, в недрах замка. Не велика потеря для этого мира.

Возвращаюсь обратно к Фаоле и стираю мокрым полотенцем всю кровь с её лица и рук. Снимаю с неё свой пиджак, её руки безвольно падают на кровать. Бросаю всё в ванную. Надо будет потом сжечь.

Потом залезаю на кровать, беру её на руки и прижимаю к себе. Не двигается, пульс едва прощупываю на шее. Холодная. Согреть я тебя сумею.

Едва спиной откидываюсь на подушку, как чувствую приближение такой страшной усталости, что даже демоническая сущность сама начинает отползать, давая волю человеку, чтобы я мог уснуть. Обычно загнать демона в угол сознания очень тяжело. Но нет, черта с два. Не буду спать, пока она не проснется. Буду здесь столько сколько надо.