Книга Охота на зверя, страница 67 – Екатерина Политова

Семья — вот что всегда должно стоять для тебя на первом месте.

Но как я могу ставить её на первое место, если тебя, Маркус, больше нет? Кого теперь я должна ставить на первое место?

Я медленно поднялась и встала. Спасибо тебе, большой и мягкий диван, что не издал ни звука. Я выглянула в темный коридор — дверь в спальню по-прежнему была закрыта. Конечно, можно было рассчитывать уйти пешком, однако кое-кто бросил ключ от машины на единственный в коридоре комод. Какое-то время я стояла в темноте и смотрела на этот ключ. Ловушка? Или предложение катиться прочь? Надеюсь, что последнее. Я сунула ключ в задний карман, прихватила шпагу, взяла кроссовки в руки и осторожно открыла входную дверь. Замок предательски щелкнул. Я замерла. Тишина.

Даже если это и ловушка, и он будет за мной следить. Плевать. Я вышла из квартиры и аккуратно прикрыла за собой дверь.

На улице было хорошо, свежий воздух радостно обдувал меня со всех сторон. Я вдохнула полной грудью. Боль вторила мне в боку, а теперь ещё и в ребрах.

Едва выехав напустую ночную дорогу, я поняла, чего так радовался Шака. Черт, «Гиента» была лучшей тачкой. Плавный быстрый разгон, она будто мягко приглашала тебя поехать ещё быстрее, а потом ещё быстрее. Даже не хотелось отдавать её тене-людям. Надеюсь, они не попросят эту прелесть обратно.

Я добралась за пять минут по ночной Пирамиде от Красного Города до района Серой Горы. Кладбище Несвятого Эда располагалось на склоне и оттуда открывался прекрасный вид на весь город. Мертвые всегда следили за городом. Даже после смерти. Кладбище на ночь закрывали, так что я закинула ножны за спину и перелезла через забор. В боку ёкнуло, когда я приземлилась возле старого колумбария.

У Ньеро не было фамильного склепа. В отличие от других семей. Прадед Ньеро всегда говорил, что лучше лечь там, где умер. И не делать из смерти пафосную показуху. Мертвым всё равно, вместе они или нет. Однако я знала, где Маркус выкупил землю для своей семьи.

Земля была ещё свежей. Надгробие из черного мрамора, на нем только фамилия, имя, даты жизни и смерти. Никаких слов. Только холодный мрамор.

И я стояла над ним и не знала, что должна чувствовать.

Одиночество. Покинутость. Но не предательство. Не знаю почему, но я не могла, никак не могла приписать ему предательство. Каждый родитель желает для своей семьи лучшего, пусть и ценой жизни других людей.

Я опустилась на колени в мокрую от утренней росы траву.

— Спасибо. Что дал мне прожить хотя бы часть моей жизни достойно. Спасибо, что не дал свалиться туда, куда я так хотела. Что не дал мне умереть. Что научил жить по-другому. Научил защищаться и защищать. Жаль только, что в последнее у меня не получилось, Маркус. Я открыта для каждого ножа, что пытается меня ранить, и я ищу, где бы найти ещё клинков, чтобы броситься грудью на них. Потому что я не знаю, что мне ещё делать. Моё место всегда было возле тебя, а теперь тебя нет, и у меня выбили землю из-под ног. Даже чертов дельфин находит в небе путь, а я не могу. Мне очень нужен твой совет, слышишь? Мне нужен твой ответ. Неужели ты и правда… — прошептала я, — …собирался убить меня?

— Что вы здесь делаете?! Кладбище закрыто! — голос прилетел словно камень в затылок.

Я обернулась. Старый смотритель. Ши-ире собаки. Он светил в меня фонариком, но я знала, кто там по другую сторону. Я поднялась.