Книга Крепостная, страница 127 – Марьяна Брай

Лидия цвела маковым цветом, довольная свершившимся договором. Я понимала, что она хотела быть полезной. Может, она и не знала, что хранимые ею работы мужа стоили на деле куда дороже. Но понимала: мои деньги спасли ее не от голода даже. Спасли от унижения, от подачек.

Фирс и Нюра ждали меня у дома Лидии, когда мы подошли туда. Я рассказывала своей взрослой и мудрой подруге о моих планах на ее миниатюры, и та задумалась.

— А ведь ты права, девочка. Большое дело попасть на полки этого магазина. Ты хоть и не очень хороший художник, но прекрасный делец с острыми зубами и прекрасной улыбкой! Кто-то говорил тебе, что ты очень красива? Такие девочки особенно хорошеют к двадцати годам! Не вздумай подарить эту красоту проходимцу! – Лидия быстро перескакивала с темы на тему, но ее выводы мне нравились.

Только вот мой внешний вид меня заботил пока менее всего. Да и от проходимцев я себя обезопасила, выйдя за человека, который годится мне в дедушки! Ведь Осипу сейчас было больше шестидесяти.

В июле заканчивалась страда: поля были богаты народом, торопящимся убрать урожай, пока стоит вёдро. Вечером бабы тянулись домой с песнями, большинство которых вводило в тоску.

— И почему они повеселее-то не могут ничего петь? – озвучила я свои мысли Глаше и Нюре, когда мы спустились к укромному местечку на берегу, чтобы искупаться.

— С энтими грустными песнями вся тоска из тебя выходит. Ежели не петь про её, она вся внутри застревает, комкается и болит. А коли поешь, так она со словами и вываливаетси! – ответила Глаша, как всегда, словно взяв ответ из случайного генератора слов.

— Вываливается, значит? А потом с земли куда девается? – еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться, спросила я. Нюра понимала, что я подшучиваю над простоватой подругой, но всегда включалась в наши шутки.

— В соль превращаетси, Надь. Слышала, поди, про «соль земли»? Вот она из грустных песен вся и состоится. Дожжами ее смывает в землю, потоммужики добывают. И опять на стол, - ответила Нюра без смеха.

— А бабы ведь страсть как соленое любят. Вот и получается круговорот тоски в бабах, - закончила я, и мы повалились в воду, заливаясь со смеху!

Во второй раз я привезла подносы и шкатулки через еще две недели. Договорились на эти сроки. От первого привоза не осталось вообще ничего! Радовало это: деньги были очень кстати. Но тревожила постоянно эта недоступная высота, задуманная с миниатюрами.

Каждый раз, приезжая в Троицк, заходила в издательство, но там меня ничего и никто не ждал. Подавала объявления. Договорилась с Лидией, что приходить будут к ней, показывать работы. Раз она понимает, увидит мастера. Но и там было тихо.

В момент, когда не милы стали мои текущие работы, и хотела было отказаться уже от продаж в магазине, пришло письмо от Лидии. Она нашла сразу двух девочек и просила меня приехать.

Я привезла в магазин очередной набор изделий, которые рисовать могла уже с почти закрытыми глазами. На выходе столкнулась с мужчиной. Подняв голову, я увидела Евгения.

— Я знал, что этот платок подойдет к твоим глазам! – широко улыбнувшись, сказал он. И мне показалось вдруг, что это совсем другой человек. Уверенный в себе, высокий, красивый, статный. Я не могла понять, почему. И в какую-то секунду до меня дошло: он не прячет родимое пятно!