Книга Крепостная, страница 123 – Марьяна Брай

Через пару минут к нам присоединился Фирс.

После пирогов с горячим чаем наша команда расслабилась, несколько разомлела, и я даже подумала: не пойти ли нам обратно на скамью. Но мы решили остаться.

Четвертое место постоянно занимал очередной едок, но нам они уже не мешали.

Лидия рассказала, что муж ее был художником, писал в основном по заказу, а иногда даже для важных особ.

— Вот, - она залезла рукой за пазуху и вынула небольшой, размером с книгу, но тоненький, как блокнот, сверток.

Развернула и, положив на стол, сместила, словно карты, плотные картонки с изображениями, от вида которых мое сердце почти остановилось!

Наследством Лидии Львовны оказались карточки: удивительной красоты миниатюры с девушками в нарядной деревенской одежде, городскими модницами в театре, верхом, на балу.

Глаза разбегались от этой красоты и реалистичности. Мне и минуты не понадобилось, чтобы понять, что это даже лучше, чем я себе могла представить. Особенно для продажи за границу!

Мы нашли нотариальную контору, где официально оформили продажу. У Лидии Львовны имелись права на эти изображения, оформленные мужем. Он понимал, что это стоит целого состояния. А вот глупый секретарь из газеты даже не увидел их ценности.

Так я Митрошина Надежда Дмитриевна, сама недавно бывшая собственностью, стала владелицей картинок, а самое важное – прав на эти изображения!

Оформили покупку за десять рублей, но Лидии я отдала сорок. Очумела она от этого знатно и даже попробовала отказаться. Но я убедила ее, пообещав продолжить общение и в следующий раз привезти в подарок изделие с одной из миниатюр.

Мы с Фирсом отвезли ее до квартиры, расположенной в двухэтажном кирпичном доме недалеко от площади. Я предложила съездить в лавку за продуктами, но она ответила:

— Вот это удовольствие ты оставь мне, девонька! Это мы сами!

Обменявшись адресами для писем, мы обнялись и попрощались.

Домой я ехала счастливая, как ребенок, обзаведшийся наконец, велосипедом.

— Фирс, а ты чего молчишь? – поинтересовалась я, поняв, что с самой чайной его не слышала.

— Не мое, может, дело, Надежда, но за такие деньги карточки купить! – в его голосе не было обвинения. Было удивление или даже очумение.

— Они куда дороже стоят, Фирс. Мы их описали. На них печати стоят сзади. Ты видел. И подписано, что копировать их можно только с моего позволения! Ты шкатулки видел?

— А то ж!

— Представь, такие картинки будут на шкатулках! Лакированные, гладенькие и с барышнями этими…

— И чем это лучше цветов? Все с цветами хотят, Надь!

— Время пройдет чуть и цветы надоедят, как драконы надоели.

— Хто? – переспросил он.

— Ну, китайские эти… звери…

— Горынычи?

— Они самые!

В усадьбу мы приехали под утро. Фирс распряг лошадь и, подгоняемый Нюрой, побежал в кухню. Я решила перекусить там же, чтобы подруге не тягать самовар. Поди, не барыня и на кухне могу поесть.

— Вы чичас спать ложитися.До обеда можно смело отдыхать. Барин говорил, что дома пока делами займется. А вот после обеда велел вас будить. В мастерской работы полно, - сообщила Нюра.

Я понимала, что поспать надо, но душа рвалась в мастерскую, за стол. Хоть попробовать переписать эту красоту!

Спокойно и размеренно, даже можно сказать, счастливо проходили дни и недели. Лето вошло в свои права, загудело пчелами и шмелями над цветущими травами, запев по ночам соловьями. Разлилось рекой, затопив болотистые берега.