Книга Пораженные, страница 208 – Р. Д. Бейкер

Первый из них маленький и гибкий, и выглядит так, словно может разломиться пополам. На самом деле так и происходит, когда мой ботинок попадает в его середину. Он складывается пополам, как порванная бельевая веревка, и лежит на земле, визжа, царапая землю окровавленными пальцами. Следующие двое явно крупнее, у них впалые щеки и оскаленные зубы очень голодных хищников.

Первый подходит достаточно близко, чтобы я мог схватить его за руку и потянуть. Он вопит от боли, когда рука отделяется от его тела, в воздухе поднимается отвратительный запах гниющей плоти. Он бредет боком, дезориентированный болью.

Третий сильнее первых двух. Это отрывает меня от Джульетты, которая выкрикивает мое имя, когда я хватаю ее за талию и швыряю на землю. Его мертвые черные глаза не видят меня, но ноздри яростно раздуваются, когда клыки впиваются в мои руки.

Я обвиваю рукой его шею и несколько раз ударяю головой о землю. Кости хрустят, кровь начинает покрывать землю, и, наконец, остается только мокрый шлепок мозгового вещества по бетону. Он замирает подо мной, как раз когда Джульетта снова кричит.

Однорукая тварь направляется прямиком к ней, и я бросаюсь к нему, низко пригнувшись. Я продолжаю бежать, пока мы не достигаем края здания, и швыряю его с высоты нескольких этажей на улицу под нами.

Улица, кишащая Пораженными.

Их сотни. Может быть, тысячи.

Джульетта подходит ко мне и смотрит на них сверху вниз.

— Тогда, полагаю, это все, да? — она наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня. — Их слишком много.

— Мы выберемся из этого, хорошо?

На лестнице раздаются крики и завывания, и Джульетта печально смотрит на меня.

— Их слишком много.

Я качаю головой.

— Нет. Для тебя это закончится не так.

Я бросаюсь к двери, держа ее закрытой. Я не сдамся без борьбы. Джульетта стоит в 10 футах от меня, прикрывая рот руками.

— Расскажи мне о Париже! — Я кричу, наваливаясь всем весом на дверь, когда в нее врезается первый Пораженный.

— Что? — Джульетта потрясенно смотрит на меня. — Ты что, издеваешься?

— Расскажи мне об этом! — Еще один удар в дверь, ногти царапают металл. — Я никогда там не был!

— Ты сумасшедший!

— Поговори со мной, ангел! — еще один удар, еще более яростное царапанье.

Она качает головой, облизывая губу и крепко зажмуривая глаза.

— Там… там было маленькое кафе, и Кейдена стошнило горячим шоколадом, и его вырвало прямо на эту мощеную улицу.

Даже в ситуации, в которой мы оказались, когда смерть, скорее всего, неминуема, я не могу удержаться от смеха, когда по ту сторону двери раздаются крики и стоны страдальцев.

— Что ж, звучит потрясающе! — Я стискиваю зубы, когда дверь слегка сдвигается, и снова прижимаюсь к ней плечом. — Что еще, ангел? Скажи мне…

Дверь слегка приоткрывается, и я отталкиваю силу Пораженных, пытающихся добраться до нас.

— Что тебе больше всего нравилось?

— Музыка! — Теперь она плачет, ее челюсть дрожит, когда она смотрит, как я пытаюсь сдержать эту орду. — На углу улицы, где мы остановились, был аккордеонист, и на закате он сыграл песню Эдит Пиаф. Это была самая прекрасная вещь, которую я когда-либо слышала!

Мои глаза встречаются с ее, и я улыбаюсь.

— Звучит прекрасно, ангел. — Дверь снова приоткрывается, сломанные шершавые пальцы хватаются за ее край. — Знаешь, я помню первый день, когда я увидел тебя, я влюбился в тебя тогда. Ты самое красивое существо, которое я когда-либо видел. Ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной, ты знаешь это?