Книга Кофе для дракона, страница 87 – Мария Геррер

Бриан остановил проходящего мимо лакея:

– Клубничное мороженое для принцессы Бенедикты.

– Я просила вас сделать это, а не перепоручать лакею, – надула губки принцесса.

– А смысл? – вскинул брови Рональд. – Есть лакей, он вам все принесет.

– Вы все перепоручаете слугам?

– По возможности, – принцесса как-то слишком быстро начала вызывать у него досаду. – Я не закончил фразу, когда вы пожелали мороженого. Давайте перейдем в гостиную, где не гремит музыка и поговорим.

– Я знаю все, что вы мне скажите. Не надейтесь получить в жены инфантильную девицу, не способную принимать решения и постоять за себя.

Откуда у принцессы такая уверенность, что она все знает и разбирается в психологии человека, с которым познакомилась меньше четверти часа назад?

Лакей с поклоном подал принцессе мороженое в серебряной вазочке.

– Нет, – досадливо махнула она рукой лакею, прогоняя его как надоедливую муху.

На Бриана безнадежно тяжелой волной накатила скука, и тут же ее сменила досада. Он не сомневался – сейчас принцесса начнет кокетничать, иронично смотреть с прищуром и сыпать едкими замечаниями. Она уверена – герцог от нее без ума. А как же может быть иначе?

Разговаривать с такими особами все равно, что разговаривать со стеной. Они никого кроме себя не слышат. Принцесса не в меру напориста и самоуверенна. Бенедикта начала диктовать условия, и ей совершенно безразлично, что отвечает Бриан.

Принцесса взяла Бриана под руку, и они покинули бальный зал.

В одной гостиной немолодая графиня Обринсис читала прочувственные стихи о любви собственного сочинения. Белой перо в ее неестественно черных волосах тревожно вздрагивало каждый раз, когда графиня с нажимом произносила слово «похоть» и «отдалась». Эти слова повторялись через строчку, возможно даже чаще. Смелые стихи. Особенно для дамы ее лет.

Немногочисленные почитатели графини одобрительно кивали головами.

– Вот видите, даже в вашей консервативной Империи происходят прогрессивные сдвиги, – кивнула в сторону поэтессы принцесса. – Нет ничего страшного в эротизме и разных формах его проявления.

– Не стану спорить, – подавил зевоту Рональд.

– Вы изображаете скуку чтобы избежать дискуссии, – коротко рассмеялась Бенедикта. – Мужчины думают, что только им позволеноговорить о страсти на грани вожделения.

– Я просто не люблю стихи. Никакие, – и это была чистая правда. – Тем более стихи самопровозглашенных поэтов.

В следующем зале звучал струнный квартет. Меланхоличная музыка вгоняла в тоску и напоминала о бренностях жизни. Слушатели потягивали вино, курили сигары и тихо переговаривались между собой. Судя по их довольным лицам и жизнерадостным улыбкам, вряд ли они обсуждали достоинства произведения или виртуозную игру музыкантов.

Наконец Бриан и принцесса дошли до овального зала, в котором кроме мраморных скульптур обнаженных богинь и легендарных воинов никого не было. Совершенно голый герой опирался на меч и попирал ногами поверженного врага, сжимающего в руке секиру. Враг тоже был гол. Вряд ли стоит сражаться без защитных доспехов. Но скульптора это мало волновало. Ему было важно показать атлетическую красоту обнаженных тел.

Бенедикта манерно опустилась на диван под нависающей над ним прекрасной девушкой с крыльями бабочки. Принцесса непринужденно закинула ногу на ногу, обнажив ножку в изящной черной туфельке. Фривольный жест, но принцессе все дозволено.