Книга Лекарство для генерала, страница 80 – Александра Питкевич

Но растение, пусть и более мелкое, чем я представляла, выглядело ровно так же, как на картинке. Да и не росло ничего в соли.

Тело покрылось гусиной кожей. Хотелось убраться отсюда подальше, от этой статуи и саркофагов. От этого странного зала, засыпанного и благословением, и проклятием. Соль. Очищение и сохранение всего и в то же время беда. Пусть прошли те времена, но я помнила из рассказов отца, как раньше победители осыпали проигравший город солью, обрекая его поля на скудость, а жителей на голод.

Ничего не растет в соли.

Кроме ледяной лилии.

Я сделала шаг вперед. Нужно было торопиться, кто знает, сколько терпения у Харана и сколько времени он мне даст. Совсем не хотелось, чтобы он вздумал лезть в воду. Это будет фатальной ошибкой для всех нас. Почему – я не знала, но очень четко чувствовала, что так оно и будет.

Приметив для себя самый ближний цветок, я медленно, разгребая крупные кристаллы соли ногой, двинулась к нему. Идти было неприятно. Немного больно, но вполне терпимо. Остановившись у ближайшего саркофага, нагнувшись, я осторожно ухватила за стебель и дернула. Цветок, совершенно обыкновенный, маленький и почти лишенный аромата вдруг изменился. Он скукожился, почернел и неожиданно вспыхнул!

Неяркий огонь опалил пальцы, заставляя выпустить стебелек, но было поздно. Рука покраснела, из глаз от обиды и неожиданности брызнули слезы.

– Ледяная лилия? Как бы не так! – сердито воскликнула я и пнула соль под ногами в сторону статуи. Мне казалось, что это он, этот печальный бог, виновен во всем. Только Жагрин не собирался мне отвечать, все так же молча стоя на своем месте и воздев руки к небу, скрытому потолком.

Больше рядом со мной не было ни единого цветка, пришлось идти дальше, к следующему саркофагу и тут уже разгребать острые кристаллы так просто не выходило: они впивались в ноги, царапая нежную кожу, не привыкшую к хождению по камням. Но я медленно, осторожно шла к цветам, раздумывая, как поступить.Определенно был способ их вынести из этого зала, и то, что я не могла его обнаружить, ничего пока не значило.

А затем, чувствуя, что никак не могу придумать решения, посмотрела на статую. С этого ракурса высокая фигура бога была как раз надо мной. И каменные пряди рассыпавшихся волос больше не закрывали лица. И было оно вовсе не таким, как я думала.

– Нет, – прошептала и, сама не ведая, что делаю, опустилась на колени. Прямо на острые кристаллы, не чувствуя боли. – Это не храм Гнева. Это храм Скорби.

По каменному лицу медленно текли слезы. Они собирались на подбородке бога, а затем… падали соляными кристаллами ему под ноги. Только происходило это так медленно и тихо, что я даже удивилась, что вовсе сумела заметить, как в соляном ковре прибавилась еще одна песчинка сожаления. Нет, это было все непросто так. Не по глупой прихоти тут росли эти цветы. И только на такой основе они и могли появиться. Теперь это было мне ясно и совершенно непреложно.

А затем меня накрыло каким-то странным глубинным состоянием, от которого стало едва возможно дышать.

Сердце зашлось в такой бешеной пляске, что я, уронив полуистлевшее жреческое одеяние, прижала руки к груди, пытаясь как-то успокоить неверный, разошедшийся орган. В голове, словно мы расстались всего пару дней назад, всплыли лица родителей. Они улыбались, смеялись и тянули руки ко мне, пытаясь обнять. Только ничего не выходило. Призрачные ладони проходили сквозь мое тело, как сквозь дым, не задевая, не касаясь. И от этого боль в груди становилась невыносимой. Скорчившись у ног Жагрина, чувствуя, как тело буквально разрывает от внутренней боли, я откинула голову и закричала во всю силу своих легких, пытаясь хоть так дать выход обуревавшим меня эмоциям.