Книга Лекарство для генерала, страница 125 – Александра Питкевич

Генерал, аккуратно причесанный и выбритый, почему-то в черном доспехе, шагнул вперед.

– Лора, мэтр Иваньер и помощники твоего… Эзры, говорят, что чаша «отказывается» реагировать на ингредиенты. Кто-то из них считает…

– Ты давала чаше свою кровь?– от резких слов деда по спине прошла холодная волна. Все словно встрепенулось. В венах словно забурлило,закипело, я мне показалось, что я одним взглядом способна испепелить этого высокомерного эйлоа.

Развернувшись, ощущая покалывание в пальцах и огонь в крови, я тихим, свистящим шепотом произнесла, обращаясь только к Верховному жрецу, что по иронии судьбы, был и моим дедом:

– Я часть твоей крови, пусть так, но ты не смеешь разговаривать со мной в подобном тоне. У тебя нет власти ни над моей судьбой, ни над силой. Потому запрещаю, запрещаю тебе, Зэра Ашерелле, говорить со мной. Отныне и впредь.

И что-то было в самих словах, или в моем голосе такого, что заставило старика побледнеть и отшатнуться.

**

В повисшей тишине было что-то такое, отчего я расправила плечи. Я чувствовала, как немного кривится верхняя губа, пытаясь выразить презрение, но я сдерживалась. Это было бы чересчур. Тем более тогда, когда я не могла сказать, как долго продлится это состояние. Я чувствовала подобное всего несколько раз в жизни, тело словно бы переставало мне подчиняться, наполняясь неведомой, опасной и могучей силой, с которой приходилось считаться. Это было очень похоже на то что я испытывала в подземном храме, когда шла под водой. Или не совсем?

То, да не то.

Нет, в этот раз мое тело осталось со мной и я могла дышать. И в то же время ощущала себя так, словно вокруг пылает сине-фиолетовое пламя, вздымаясь над моими плечами едва ли не до небес. Сама кровь, казалось, течет в обратном направлении в венах, бурля и вскипая. И если это то, что может ощущать в любой момент времени Диара, то я была рада оказаться слабой. Только бы этого хватило для спасения бессменной тьмы.

– Когда я была священной гробнице павших героев, – я шагнула к чаше. Занеся руку над ней. Я почти видела пламя, что окутывало мое тело. Ладонь повернулась в одну сторону, в другую, и в ушах словно бы послышалось тихое гудение огня. – Я оцарапала руки солью. Вы знали, что там все усыпано этими большими и колючими кристаллами? Знали, что туда невозможно попасть в обычной одежде? Да наверняка же…

Я говорила, ни к кому конкретно не обращаясь, но понимая, что в висящей тишине мой голос разносится далеко-далеко, и в оба лагеря, и в саму низину, отскакивая от ледяных статуй. Словно сам ветер разносил слова, подхватывая и усиливая их.

– Чашу мы нашли не в тот же день, нет. И руки, конечно, успели почтизажить. Царапины затянулись, ссадин покрылись корками. Так что вы не о том спрашиваете. Дело не в силе крови, дело не в том, сколько мне отмерено этой власти… вся суть в намерении. Я хотела спасти сестру. Которой это оказалось не нужно, – я иронично хмыкнуло и где-то вдали, словно поддерживая мою горечь, вскричали птицы. Пронзительно, зло, громко. – Я хотела помочь войску, что было готово отдать свои жизни за страну, а теперь почти забыто теми, кому служило.

Я кинула косой взгляд на королеву Китрин, и та передернула плечами и вскинула подбородок. Но женщина не произнесла ни слова, опасаясь меня, опасаясь той непонятной силы, что сейчас подавляла всех присутствующих. Так что я продолжила. Поводя рукой над чашей, ощущая всю иронию ситуации, весь комизм происходящего, я протянула вторую руку к Харану, ладонью вверх.