Книга Белая лошадь, черные ночи, страница 2 – Иви Марсо

Меньше всего я ожидала, что полюблю ее. Добрая Сури. Всегда улыбающаяся Сури. Я знаю ее всего три дня, и за это время она дважды успела довести меня до слез своей добротой. Первый раз ― за ужином в день моего возвращения из монастыря, когда она наклонилась ко мне, чтобы шепнуть, что у меня в зубах застрял кусочек шпината. Второй раз она фыркнула, когда я в лицо назвала отца duette di marcer, зная, что он не понимает ни слова на Бессмертном языке.

За двенадцать лет, что я провела как воспитанница ― или вернее, заключенная ― в монастыре бессмертной Айюры, никто никогда не проверял мои зубы на наличие шпината. Черт, я бы убила за то, чтобы попробовать шпинат вместо каши недельной давности. А доброта? Смех? Их не было, как и самих спящих богов.

Теперь Сури хлопочет надо мной, как курица-мать.

― Ты дрожишь, ― ворчит она.

Я отвечаю невозмутимо:

― Подумать только, я еще даже не раздета.

Парадная дверь особняка распахивается, и мой отец, спотыкаясь, спускается по только что подметенной лестнице. Он проверяет карманныечасы, затем хмуро смотрит на ворота внутреннего двора и рысью направляется к нам с Сури.

― Стража лорда Райана скоро будет здесь, ― сообщает он нам. ― Я не сомневаюсь.

― Может, он умер по дороге, ― бормочу я себе под нос. ― Остается надеяться только на это.

Щеки моего отца краснеют от раздражения.

― Тебе двадцать два года, Сабина, ― решительно говорит он. ― Ты получила больше свободы, чем большинство девушек твоего возраста. Я мог заключить брачный контракт десять лет назад, и двор разрешил бы его.

Мне пора бы знать, что в присутствии отца не стоит вздрагивать и отшатываться при слове «свобода», поэтому я поджимаю губы, чтобы скрыть свой гнев. Я не знаю ни одной девушки, которая назвала бы свободой последние двенадцать лет, проведенные в монастыре, терпя побои и голод, под руководством сестер с сердцами, кислыми, как засохшие лимоны.

― Двадцать один день. ― Мой отец потирает руки с напускной веселостью. ― Поездка длится всего двадцать один день. Солдаты маршируют месяцами.

― Да, но одетые, ― язвительно замечаю я. Как только я это произношу, его губы шевелятся, словно он хочет бросить мне в ответ какие-то слова, но Сури кладет свою нежную руку на его предплечье прежде, чем он успевает это сделать.

― Чарлин, ― ласково просит она, ― давай сохраним мир в последний день пребывания Сабины здесь. ― Она хлопает длинными ресницами. Они поженились совсем недавно, и он все еще так увлечен своей красивой молодой второй женой, что забывает об основной причине своего гнева.

― Лорд Райан установил правила, ― бормочет он, чтобы снять с себя часть вины. ― Не я.

И все же ты не возражал.

Когда мой отец продал меня в качестве невесты лорду Райану Валверэй в обмен на погашение семейных долгов, я была последней, с кем он посоветовался. В конце концов, зачем кому-то спрашивать мое мнение? С самого рождения я была лишь разменной монетой для влиятельных людей. Но почему из всех богатых лордов, которых мог бы выбрать мой чертов отец, выбор пал именно на него?

Лорд Райан мог быть греховно богат, но он еще и просто греховен. В мой первый день после выхода из монастыря Сури шепнула мне, что он заслужил прозвище «Лорд лжецов», когда прибрал к рукам принадлежащую его семье империю узаконенных пороков в Дюрене. Семье Валверэй принадлежат все заведения развратав Западном Астаньоне, от игорных притонов до борделей и ипподромов ― и, если слухи верны, они занимаются и незаконными пороками. Полагаю, для лорда Райана эта поездка ― всего лишь очередная игра.