Книга Договорная жена, страница 62 – Екатерина Ромеро

Когда капельницу ей ставил, матерился, уже не сдерживаясь. Упрямая, строптивая кобыла.

Нахрена я вообще ее взял? Проблему себе только создал. Сдохнет же, но не послушает меня, однако идея с родителями сработала отлично. Малика поела, а значит, жрать все- таки может.

– Малика.

Оглядываюсь по сторонам. В комнате полутьма. Не хочу включать свет. Глаза от него режет.

В углу у батареи замечаю движение, а после улавливаю тоненькую фигурку. Девка сидит там, как ворона, одна.

– Чего ты сидишь там?

Подхожу ближе, видя, что кобра моя скорчилась вся, и сидит на полу у батареи. Ноги под себя поджала, взяла подушку и, видимо, спать уже так собралась.

– Малика, мать твою, что ты делаешь на полу?

Глаза свои открывает. Даже в этой тьме вижу, что ревела.

– Здесь мое место. Я ведь твоя. Как собака твоя, как вещь. Можешь будку еще мне поставить,можешь хоть на цепь меня посадить, и руки мне до мяса изрезать! Мне все равно. Я не стану спать с тобой в одной кровати. Мне и здесь хорошо.

Голос подавленный, судорожный, тихий. Говорит это, и не смотрит на меня, словно с полом, блядь, общается.

Кулаки сами собой сжимаются. Видать, не вправили ей мозги предки, а наоборот, нахрен сломали еще больше.

– Ты не собака, девочка. Ты жена моя. Моя женщина. Вставай. На полу холодно.

Рычу на нее. Взгляд короткий бросает на меня. Упрямый, и все равно несломленный, дерзкий. Послал черт жену, блядь.

– Нет!

– Встань, я сказал. Иди на кровать. По-хорошему говорю.

– Не буду.

Мое терпение лопается быстро. Подхожу к ней, и хватаю за талию. Подхватываю на руки, отдирая от пола, и бросаю на кровать. Малика легкая, уже почти невесомая от своей голодухи, блядь.

Кобра тут же клыки выпускает, и пытается меня ужалить, но я лишь скручиваю ее, и вдавливаю лицом в матрац. Тело мягкое, теплое, податливое, только хозяйка его бешеная, тут же брыкаться начинает. Орать, а потом…реветь. Громко, протяжно и просто навзрыд, от чего трахать ее у меня пропадает всякое желание.

Отпускаю ее руки и слезаю с нее, понимая, что никакого секса сегодня не будет.

Малика вся подбирается, и отворачивается от меня на бок. Дышит как-то тяжело, закрыв лицо руками.

Устало провожу рукой по лицу. Назвать эту притирку медовым месяцем язык не поворачивается. Семь кругов ада, скорее.

– Не бойся. Не трону сегодня.

Продолжает реветь и судорожно всхлипывать. Вздыхаю.

Трахаться с этой коброй гремучей мне точно сегодня не хочется, но и позволить, чтобы девочка спала на полу, я тоже не могу.

Беру одеяло и укрываю ее. Выхожу из комнаты, хлопнув дверью. Женился, блядь.

В моей голове словно цунами проносится. Я до последнего надеялась, что родители заберут меня, мама будет за руку держать, а отец обнимет и поймет, но они не забрали.

Они просто проведали меня, словно зверька в клетке, и уехали домой.

В тот момент в моем сердце словно что-то умерло, и я поняла, что они просто бросили меня. Оставили наедине с монстром, которого сами же и боялись.

Когда родители уезжают, Ахмадов подходит слишком близко ко мне, и я замираю. Сердце очень быстро колотиться в груди. Я из последних сил сдерживаю слезы, чтобы просто не расплакаться перед ним, как маленькая обиженная девочка.

Мужчина стоит рядом и сканирует меня взглядом, а я…не знаю теперь, что делать. Вот вообще не знаю. Как мне теперь вести себя с ним, как реагировать, что говорить.