Книга Босая для сурового, страница 58 – Екатерина Ромеро

Отступаю от мужчины на шаг, понимая, насколько сильно я раззадорила зверя.

– Так понравилось крутить буферами перед всеми? Может, еще хочешь?

– Да, понравилось! А вам понравилось смотреть на меня?

– Нет. Ты не умеешь танцевать. Бревно и то лучше двигается.

Вроде ничего такого, а мне больно. До слез просто обидно, что даже теперь, после всего этого унижения, Всеволод все равно не увидел во мне женщину. Только бревно. Бревно! На меня накатывает такой силы злость, что я уже не могу остановиться.

– Да это вы не умеете ничего и не видите ничего! Кто вы такой, чтоб указывать мне, что делать и как себя вести! Если вы еще не заметили, я уже давно не ребенок. Я женщина, и чувствую все! И я буду трогать, кого хочу, танцевать, как хочу, и трахаться с теми, с кем хочу, ясно?!

В его глазах сталь расплавленная. Всеволод Генрихович словно окончательно разочаровался во мне. А я в нем. Навсегда.

Тигр подходит предельно близко ко мне, от чего в нос тут же ударяет его запах. Только у него такой. Сводящий меня с ума. Я ожидала от него всего, но только не этого.

Вскрикиваю скорее от испуга, чем от боли, когда Арбатов звонко ударяет меня по щеке. Его глаза полыхают огнем и яростью. В этот момент мне кажется, что он не остановиться и убьет меня прямо на месте за сказанное, хотя я всего-то хотела привлечь его внимание. Его!

Я хотела, чтобы именно он, наконец, посмотрел на меня как на женщину, а не как на девочку-подростка, которая тенью ходит в его доме. Я мечтала, чтобы он посмотрел на меня также, каксмотрел на Лизу. Ведь я ничем не хуже. Нисколько.

Делаю судорожный вдох, молча прижимая дрожащую руку к щеке. Она горит огнем от силы его удара, но боли в этот момент я совсем не чувствую. Только адреналин, звенящий где-то в ушах, а еще бешеный стук своего сердца.

Где-то в груди расползается тугая, давящая боль, которая прорезает мне живот скальпелем, и расползается по венам, как наркотик. Между нами ток проходит. Я буквально чувствую его кожей. Смотрю на Арбатова сквозь пелену слез, до сих пор не веря в то, что он сделал.

– Вы ударили меня. Ударили…

По щекам катятся слезы. Он так и не понял, зачем я делала и говорила все это…Ему все равно.

– Хочешь трахаться с мужиками, говоришь? Даже опытная ты. Ладно, блядь, будь по-твоему.

Тигр говорит это тихо, а у меня мороз по коже от его интонации. Он вовсе не кричит на меня, нет. Говорит спокойно, а у меня дыхание спирает от его интонации. Могильной.

Задерживаю дыхание, когда Всеволод Генрихович набирает кому-то, и уже через минуту к нам подходит Леха.

– Отвези ее к Артуру, пусть подыщет теплое местечко в своем притоне. Там есть и старые и молодые, и нарики, и больные. Познает все прелести взрослой жизни, да Маш? Ах да, ты же уже давно взрослая, так что никаких сюрпризов для тебя не будет. Пойдет как по маслу.

Услышанное ведром ледяной воды меня окатывает. Нет, я не верю.

– Что? Всеволод Генрихович, вы не можете! Нет…Пожалуйста!

Я просто цепенею от страха, наблюдая, как после этих слов тигр просто разворачивается и уходит, садиться за какой-то столик и вливает в себя бокал коньяка одним махом, больше даже не смотрит в мою сторону.

Он не может так со мной поступить. Или может?

– Давай, детка, на выход.

Цепкая рука Лехи хватает мое предплечье, и тогда я понимаю, что со мной никто не играет. Арбатов и правда отдал меня. Избавился, как от ненужной ему вещи, которая осмелилась ослушаться его, которая не подчинилась его приказам.