Книга Дочь Мента, страница 45 – Екатерина Ромеро

Стук, поворот ключа, слышу, как скрипнула дверь.

Мой подарок на Рождество удался. Они вернулись, и да, я попала.

На горячем спалилась просто.

Глава 23

Честно говоря, я просто затупила. Надо было как-то легче, быстрее спрятать следы, но я слишком увлеклась, а когда пришла в себя, стало поздно.

Они заходят вместе, и клянусь, стены начинают содрогаться от воплей Виктории. Она орет так сильно и истошно, точно бедная недорезанная свинья:

— О боже! Моя одежда! Что ты наделала, паршивка?! Ах ты мелкая сволочь!

Несется на меня как танк, но между нами становится Сергей, загораживая меня спиной.

— Вика, не кричи.

— Это платье – оно же стоило целое состояние! Отойди, дай пройти, Сергей, она все изрезала! Ненормальная, дикая девка! Господи, зачем ты ее приволок, лучше бы сдал в колонию, где ей самое место!

В отличие от женушки, Охотник спокойный как удав, и это пугает.

Я осторожно кладу ножницы, от греха подальше, и не знаю, то ли в окно сигануть, то ли просто раствориться в воздухе. Меня поймали на горячем, и эти слова про колонию… Они отрезвляют. Я понимаю, что мне трындец. Вопрос только в том, какое наказание мне будет.

— Иди к себе, Мила. Живо, – чеканит Волкодав, и я киваю.

Дважды повторять мне не надо, мышкой ретируюсь в свою нору. Быстро, на цыпочках просто, проходя мимо Сергея.

Оказавшись у себя, опускаюсь на кровать, жду своего приговора. Слышу, как за стеной истерит Вика-синявка. Она закатывает настоящий скандал, и, кажется, теперь мне и правда кранты, но я рада.

Я отплатила ей за тот ужас, что я пережила с аппендицитом. Пусть и ей будет хоть раз больно, хотя бы поймет, каково это.

— Ты совсем одичала или как?!

Сергей вламывается без стука, едва не снося дверь с петель. Быстро вскакиваю с кровати, видя, как он расстегивает ремень, вынимает его и, сложив вдвое, с силой сжимает в руке.

— Я не виновата. Так вышло!

— Ты изрезала все вещи Виктории. Как это “так” вышло?!

— Она сама виновата! Это она сказала, что у меня рак! Мне было больно! Весь день, вам не понять, вы не знаете, что это такое! А потом ваша синявка меня часто не кормила, только при вас! И платье это уродское. Она купила его мне, чтобы изуродовать! Вика специально все это, специально!

Голос сбивается,но пасовать я не стану. Ощущение такое, точно мы в зале суда и я сейчас себя защищаю. А Сергей судья и прокурор в одном лице. Он не пожалеет меня, не пощадит.

Я вижу в его взгляде эту злость. И еще кое-что. Разочарование. Точно игрушка вышла из строя и ею теперь сложнее управлять.

— Почему вы так на меня смотрите?

— Я думал, ты умнее.

— А я думала, вы умеете меня слышать! – выпаливаю, сжимая руки в кулаки. Я уже учу право, но еще недостаточно для того, чтобы бросать ему так с ходу цитаты.

Тяжело дышу. Чувствую, что между нами пропасть. Что бы я сейчас ни сказала, Сергей все равно будет прав. Я обидела его женушку, вот он и бесится, к черту.

— Значит, так: никаких игр во дворе с собаками и телевизора больше тоже. Ты сидишь и учишь лекции. Выходишь только поесть. Все!

— Вы просто палач! Своего сыночка так не наказываете!

— Мой сын ведет себя адекватно, в отличие от тебя.

— Да он курит траву, когда вы уходите, а женушка ваша бухает, как последний синяк! Они тут все хорошие только при вас! Они не настоящие, маски только носят! Глаза протрите, вы ни черта не видите, ни черта просто!