Книга Дочь Мента, страница 23 – Екатерина Ромеро

Я думаю, хуже быть не может, но нет. Может, еще как.

Шаги по коридору, а после на кухню входит его “эта”, и стены тут же сотрясает ее истерический визг:

— О боже, что это такое? Что ты тут вытворяешь?!

— Я просто торт ела. И желе немного. И салат один. Кстати, недурно готовите!

От моих слов “эта” почему-то краснеет и надувается, точно шар:

— Это были блюда на праздник! У Костика сегодня день рождения, мы ждем гостей! А торт… боже, ты что тут натворила!

Кивает на то, что от торта осталось. Блин, поела, называется, да еще и не так. Не надо было выходить мне из своей конуры, меньше было бы воплей.

Не знаю, что делать, стою и зеленею уже от стыда. С опаской поглядываю на Волкодава. Как он накажет меня, что сделает?

Ох, вот это я попала, ответить даже нечего в свое оправдание, понимаю ведь, что виновата. Так оно и есть.

— Я готовила вчера весь день, старалась. Костик будет в шоке. И гостей чем мне кормить?!

— Я могу новый торт сделать… Я умею. То есть научусь, – тихо мяукаю, но Вика-истерика только пыхтит. Она сгребает со стола остатки торта, выбрасывает его в урну,тогда как Охотник стоит рядом и буравит меня взглядом, типа это я дьяволица, а не его жена.

Почему-то темнеет перед глазами, невольно опираюсь о стену, стараясь держать лицо.

У них праздник – вот почему столько еды всякой-разной. Я торт для их сына испортила, почему я не поняла… Ну так они и не сказали, что брать ничего нельзя, вчера предлагали, можно было.

— Сергей, ты ничего не скажешь?

— Мила, мой руки и иди к себе.

Дважды повторять не приходится. Быстренько ополоснув ладони, я пулей проношусь мимо Сергея и ныряю в свою нору.

С первого этажа еще долго слышны причитания истерички. Я запорола им праздник, хотя и не хотела этого. Не знаю, думала, раз уж они так богато живут, то еды полно, можно брать все, я ошиблась.

Опираюсь спиной о стену, проклятые пружины под задницей истошно скрипят. Волкодав сказал, что меня примут как племянницу, но по факту мне никто здесь не рад. Ни он, ни жена его, ни их Костофиля.

Еще раннее утро, но я больше не сплю. Не могу просто, то и дело смотрю на дверь. Мне кажется, вот сейчас она распахнется, войдет Сергей, и я буду наказана за свою проделку. Как именно он меня накажет, понятия не имею. Надеюсь только, что снова не отправит в лес.

Я два часа сижу неподвижно на кровати, но никто ко мне не входит, а после я вижу, как открываются ворота и со двора выезжает машина.

Сергей не вошел. Не было наказания. Не знаю даже почему, но Волкодав точно меня не пожалел. Он не знает, что такое жалость.

***

Я сижу как мышь весь день. Вижу только из окна, что вскоре домой приезжают несколько курьеров с пакетами. Они привозят блюда, много всего и даже торт.

В девять вечера начинают сходиться гости, ко двору съезжаются машины, все тащат подарки и цветы, но хозяина нет, он так и не приехал.

Кажется, этого Костика все здесь любят. Может, он даже хороший, но выйти и поздравить его с днем рождения у меня нет ни сил, ни желания, ни цели.

Да и боюсь я выходить, если честно. Мне вообще не понравилось, как смотрел на меня Волкодав на кухне, вот зуб даю, он еще меня накажет. И эта его идеальная хозяйка. Она такая “добрая”, что аж тошно, правда, не ко мне.

В доме гремитмузыка, они веселятся, а мне хоть на стену лезь. Я хочу тишины, какое мне дело до их праздника.