Книга Насильно твоя, страница 29 – Екатерина Ромеро

* * *

Сегодня утром Роман куда-то спешит, а я собираюсь подняться на террасу, чтобы порисовать. Погода прекрасная, да и хочется просто отвлечься от неприятных снов.

По пути на кухню слышу какие-то звуки. То ли крики, то ли мычание, словно… словно здесь еще кто-то есть. Звуки доносятся из подвала. Почему-то я точно знаю, куда ведет вон та серая дверь.

— Илана? — меня отвлекаетРоман, нежно привлекает к себе. Даже не заметила, когда он подошел сзади. Выследил меня, как добычу.

— Что случилось, ты заблудилась?

— Нет, мне кажется, кто-то кричал. В доме еще кто-то есть?

— Здесь нет никого, кроме нас. Даже Валентина взяла выходной. Тебе показалось. Идем.

Роман берет меня за руку, я отвечаю взаимностью. Мы завтракаем вместе, все красиво сервировано на двоих, вот только у меня ощущение, что мы на сцене и это все просто постановочное выступление. Какой-то идеальный спектакль, который здесь все отыгрывают специально для меня. Дурацкие мысли, знаю, но я так чувствую.

— О чем ты думаешь?

— Не знаю, обо всем. Роман, мы правда так жили?

— Как так?

Он напрягается, я улавливаю это раздражение буквально на секунду, после чего муж его прячет, снова становясь спокойным и расслабленным.

— Вот так. Мне все кажется слишком идеальным. Искусственным! В семьях так не бывает.

— Ну хочешь — поскандалим. Можешь побить посуду. Я вечером новую привезу.

Усмехаюсь, Роман салютует мне апельсиновым соком, я делаю то же самое.

— Я просто пытаюсь вспомнить. Не смешно, вообще-то. Эй, ну-ка, не смейся надо мной!

— А никто и не смеется. Мы очень любили друг друга. У нас все было идеально. Просто поверь.

— И что, никогда не ссорились? С самого первого дня? — никак не унимаюсь. Я вижу, что эти вопросы мужу неприятны, но я должна знать все. — Ты можешь сказать мне все, как было. Я пойму.

— Детка, у нас была любовь с первого взгляда. Мы не ссорились.

— Но я этого не помню.

— ТАК ВСПОМНИ!

Стакан в его руке лопается, и я пугаюсь. На секунду мне показалось, что вот этот Роман более настоящий, и, кажется, я все еще не знаю своего мужа.

У Романа по руке стекают ручейки крови, я хватаю полотенце и подбегаю к нему.

— Извини! Позволь помочь тебе! Дай посмотреть руку!

— Не трогай. Тут полно стекла, Илана, не лезь!

— Прости! Я не знаю, не хотела портить утро! Я… я просто хочу разобраться.

Роман берет мое полотенце и набрасывает его на ладонь, второй рукой убирает осколки стекла. Ему же больно, но на лице у мужа ни одной эмоции, кроме разве что какой-то адской тоски.

— Тише, не нервничай. Это вышло случайно. Стакан хреновый. Все хорошо. Не переживай. Прости, что накричал. Прости, птичка.

Роман делает глубокий вдохи целует меня в висок. Снова спокойно, осторожно для меня.

— Я не злюсь. Вот и ссора вышла.

Улыбаюсь. Мы вспылили на пустом месте. Я так мужа своего угроблю, если не буду ему доверять. Белая скатерть окрасилась каплями крови Романа, и у нас больше нет белой полосы.

— Как ты и хотела. Стекло не трогай, Валентина придет и уберет. Завтракай спокойно, не спеши. Вечером увидимся.

Мы миримся, Роман уезжает на работу, а я поднимаюсь на третий этаж. Готовлю масло и холст, беру палитру, кисточки и краски.

Я не знаю, как рисовать, точнее, не помню. Все как-то смешалось, да и отец долго не звонит. Сколько еще он будет в командировке? Вроде бы он так надолго еще не уезжал.