Книга В уплату долга, страница 53 – Екатерина Ромеро

Бросаю девочке, но она словно к полу прилипла. Сжалась вся, и только головой мотает.

– Я не уйду! Не делайте из меня дуру! Пусть она при мне скажет, что там такое.

– Я сказал, подожди за дверью!

Из горла рычание вырывается, и я вижу, как от этого тут же слезы блестеть начинают в оливковых глазах. Птичка за секунду вспыхивает, и просто вылетает из кабинета, громко хлопнув дверью. Снова характер. Наконец-то, ожила.

– Ну что там?

– Роман Викторович, я не хотела огорчать девушку, видя ее состояние, но вам скажу. Судя по анализам, беременность будет тяжелой. Она уже такова. Не факт, что будет успешной.

Сжимаю кулаки.

– Нормально поясните.

– Я видела только что заключения анализов Иланы и УЗИ результаты тоже. Судя по ним, вероятность выкидыша более семидесяти процентов. У девушки, видно, стресс был огромный, да еще и редкая группа крови. Под глазами вон синяки какие, словно она месяц на улице не была. Это все плохо влияет.

Я не даю никаких гарантий, что девушка доносит плод, если все это не будет скорректировано. Риски для здоровья мамочки тоже огромные. Извините, Роман Викторович. При всем желании.

Сжимаю кулаки. Черт возьми! Я не готов терять и этого ребенка. Я жду его, однако вместе с тем впервые ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы птичка еще больше пострадала. По моей вине.

Домой едем в гробовой обстановке. Озерова всем своим видом показывает, что не желает видеть меня. Она отвернулась к окну, утопая в куртке. Дышит тяжело и часто. Пыхтит. Злиться.

Как только паркуюсь у дома, Илана вылетает из машины и быстро семенит к себе. До хруста сжимаю руль. Она точно выведет меня. В этот день больше не трогаю ее, но и не вижу, чтоб выходила. Если снова будетголодать, лично приду и накормлю. Котлетами, мать ее.

Следующие пару дней почти не появляюсь дома. Мой новый бизнес кто-то вздумывает прессовать, и я не успокаиваюсь, пока не нахожу горе-шантажиста. Им оказывается какой-то неопытный хмырь, которому я смачно врезаю по роже собственными руками. Черт, в последнее время костяшки моих рук даже заживать не успевают.

Домой возвращаюсь только ближе к ночи, тут же встречая Валентину на пороге. Осматриваю ее всю. Первый раз она так поздно домой не уходит.

– Что случилось?

– Роман Викторович, извините, что беспокою, но надо сказать. Иланочка не выходит из своей комнаты уже два дня. Совсем! Я и на завтрак ее звала, и на ужин. Приносила и к ней еду. Не кушает она ничего совсем. Даже орехи те, которые раньше ела да фрукты теперь не берет. Лежит только на кровати, как куколка неживая, ей Богу.

Как только говорю с ней, сразу залезает под одеяло. Ну разве ведь можно так? Малыша ведь носит. Вижу же, не первый год живу. У самой трое. Ну что с ней делать? Страшно мне за нее, Роман Викторович. Дитя ведь не выносит так, не доведи Господь.

Устало провожу рукой по лицу. Не помню, когда спал, но похоже, и сегодня это мне не грозит. Поведение этой капризной девчонки окончательно выводит меня из себя.

Отпускаю Валентину и иду к Илане. Мне надоели ее закидоны и капризы. Дочь Озерова будет меня слушаться, хочет она того или нет.

Отворяю дверь ее комнаты и вижу темноту. На улице почти ночь, а она даже свет не включает. Сидит, как сурок, в темноте, мать ее. Не верю, в то, что она спит.