Книга Реквием, страница 21 – Екатерина Ромеро

— Тошнит, говоришь, часто?

— Да.

— Сколько раз в день?

— По-разному. Четыре, пять, иногда больше.

— Крови не было? Выделений?

— Нет…

Удивленно смотрю на доктора, которая размазывает гель по моему животу, сосредоточенно смотря на экран.

— Ну…как малыш?

— Вроде нормально, но маленький. Маленькая, точнее.

Слезы стекают по щекам.

— Девочка, у меня девочка будет?

— Да. Девчуля сидит. Хочешь послушать?

Быстро киваю, и тогда врач нажимает что-то на мониторе…и я слышу. Впервые слышу, как сердечко бьется! Быстро, гулко, торопливо! Самая лучшая мелодия, что когда-либо слышала.

— С ней все впорядке?

— Патологий не вижу, но анализы лучше все же сдай. Зря я тогда сразу не назначила. Первая беременность все-таки.

— Хорошо. Я все сдам. А можно…можно мне фото малышки?

— Да, конечно.

Что-то щелкает, и через пару секунд я получаю черно-белый снимок, где отлично видна головка, крошечные ручки и ножки. Выхожу из больницы, прижимая фото к груди. Моя доченька. Только моя.

К восьмому месяцу у меня, наконец, пропадает этот жуткий токсикоз и я чувствую себя…прекрасно. Не знаю что это, возможно гормоны, но впервые в жизни мне просто хорошо. Я полностью восстанавливаю питание, у меня появляется зверский аппетит и силы. Конечно, животик становится больше, и я не могу ничего тяжелого больше делать по дому, но все равно. Малышка часто крутится и пинает меня в бок, поэтому я не даю себе возможности больше скулить. Нельзя мне теперь. Ради нее уж точно нельзя.

— Ты кушай, я еще дам. В этом году уродило знатно. Полный сад этих яблок. Едва собирать успеваю.

— Спасибо…Не думала, что так яблоки люблю. Я никогда в жизни не ела столько яблок как сейчас, и это не проходит. Сначала они меня от тошноты спасали, а после…просто нравятся.

— Это ребенок просит. Не отказывай ему, раз уж так хочет. Кушай.

— Угу.

Нагрузив себе еще фруктов, забираюсь на диван, тогда как теть Люба все копошится у чердака.

— Давайте помогу!

— Нет! Сиди уже. Живот вон какой. Не надо.

Теть Люба слезает с лестницы и я замираю, когда вижу, что в руках она держит кроватку. Маленькую но увесистую, деревянную.

— Ох, тяжелая, зараза! Вот смотри, какая вещь. Мой когда-то Василий сделал. Пыльная, но ничего, отмоем, будет как новая, послужит еще! Поднимаюсь и подхожу к кроватке. Пахнет липой до сих пор, резьбой покрыта мелкими цветочками.

— Какая красивая…

— А то! Мой мастер был на все руки, царство ему небесное. Будет твоя лялька, как принцесса спать!

Не могу сдержать улыбки. Уже с нетерпением жду, когда малышку на руки смогу взять. Кажется, большего счастья быть не может.

— И да, после родов ты точно помогать мне больше не сможешь, но не думай, что без дела сидеть будешь. Ты говорила, что на пианино играть умеешь. Так вот есть у меня пару знакомых, детей обучить надо. Хоть копейка какая будет.

— Теть Люб…

— Не надо, потом благодарить будешь.

Обнимаю эту упрямую, но добродушную женщину, которая за это время стала мне почти родной. Да, она любит побухтеть, но все же…уже так много сделала для меня и малышки.

Сидя вечером за столом, теть Люба внезапно задает вопрос, от которого мое спокойствие рушится, как карточный домик.

— Ты прости, что спрашиваю, но Ань, а что же муж твой? Уж сколько месяцев прошло. Неужтопомириться не хочешь? Может, он ищет тебя…