Книга Мой неласковый Муж, страница 82 – Екатерина Ромеро

Так мало, какие-то крошки честности, я не успела насладиться, я не успела ничего ему сказать.

«Было еще одно письмо. Оно дошло с задержкой, и героиня получила его тогда, когда уже и не надеялась. Ее Неласковый писал о том, что он жив и что он ждет ее на площади. И она побежала к нему, потому что больше не могла жить в одиночестве, и так они встретились и больше никогда не расставались».

Я пишу эти строки со слезами на глазах, зная, что они неправдивые. Я сама это придумала, я так захотела. Захотела хороший конец в романе, потому что у меня такого нет, и, боже… это меня убивает.

Я решаю уехать из этого города, из этой страны. Кэрол пыталась меня вразумить, но в итоге перестала препятствовать. Я не знаю, куда поеду, куда-то, скитаться по миру, искать Его призрак, потому что сидеть в этой квартире больше просто невозможно.

Я уже купила билеты, собрала вещи, и последнее, что мне осталось, — покормить голубей. Эти товарищи — единственные мои друзья за последнее время. Я кормлю их на центральной площади, и это меня отвлекает.

Обычное зерно, но голубям нравится, и это мой ритуал, медитация, если хотите. Самолет через час, и на площади тысячи людей, друг на друга не похожих.

— Приятного аппетита, ребятки. Вспоминайте меня хоть иногда, — говорю, бросая зерно птицам. Белоснежные, такие красивые, они свободные. Мой неласковый Монстр тоже хотел быть свободным.

Усмехаюсь сквозь слезы, а после поднимаю голову, и время словно замедляется. Среди толпы, среди тысяч незнакомцев я узнаю Армана.

Это точно он, стоит в тех же черных джинсах и толстовке на расстоянии километра и не двигается. Просто смотрит на меня, не в силах подойти, а я не в силах пошевелиться.

И я не знаю, верить ли своим глазам, как это возможно? Как…

«— Когда-нибудь я убью тебя, свинья. Я вас всех уничтожу!

— Ага, да-да! Ты слабый, никчемный раб, мальчишка! Бесправное существо, грязь у меня под ногами! За что только Господин тебя кормит, не ясно. Я бы с радостью вырвал твое сердце и разобрал, как цыпленка, гаденыш!

— Ты жалкий хромой урод, который издевается над детьми из-за своей неполноценности. Ты просто маленький, как гном, Хамит! Потому тебе женщины не дают добровольно. Они предпочтут поцеловать мерзкого, отвратительного слизняка, чем тебя!

Я сказал это на чистом арабском, глядя ему в глаза, и Хамит, конечно же, понял, о чем я.

Он был хромым и низкорослым и, видимо, сильно комплексовал по этому поводу. Я к тому моменту уже был по росту на голову выше него, и Хамита это здорово задевало».

Мне надо было умереть. Для всех, и особенно для Данте. Я еще никогда так быстро не планировал атаку, это было импровизацией — сыграть одновременно три роли, и ни одной для нее.

Данте ждал от меня покорности, Шакир думал, что я один из шейхов (он меня даже не узнал в маскараде — похоже, я все же вырос), а Настя думала, что я покупатель.

И только Еся меня узнала. Я видел этот ужас и омерзение в ее глазах. К себе, она смотрела на меня точно так же, как и на остальных покупателей. С ужасом.

Там, в зале, моя девочка все еще верила, что я ее заберу, а я не мог. Это было бы слишком подозрительно. И в то же время я до чертей боялся, что ее пустят в расход за неповиновение.

Это была чистой воды импровизация плюс ее огромное везение, а еще покорность и знание языка. Это ее и спасло от того, чтобы быть разорванной на части, как они сделали это с парой непокорных.