Книга Мой неласковый Муж, страница 47 – Екатерина Ромеро

Потому что я устал, потому что понимаю наконец, что я все еще раб и ни дня после «освобождения» я не был свободен.

Я раб Данте, я просто сменил хозяина, и боюсь его точно так же, как и Шакира. Я боюсь наказания, мне страшно снова оказаться в кандалах, и я ненавижу себя за это.

А морюплевать, просто огромная стихия. И ему не забрать мою боль, никому это не подвластно.

И я возвращаюсь к Есе. Потому что только с ней я могу быть собой, хоть и снова в невидимой маске. Пусть так, хорошо, ладно. Пусть она называет меня чужим именем, но в эти моменты, когда я ночью беру ее в объятия и она обнимает меня в ответ, Арман выходит из клетки и я чувствую себя свободным.

«Не плачь, моя слабая девочка. Не бойся ничего. Я с тобой. Надо тебе было учить фразы. Так бы ты меня поняла».

А я все и так понимала. Я эти фразы уже выучила. Чтобы знать, что говорит мне на самом деле не Монстр, а Арман, который сидит там, под этой холодной маской».

— Алло, ты приедешь?

На часах десять вечера, Марат никогда так долго не задерживался.

— Да.

— Извини, я не хотела, чтобы мы ссорились.

— Это ты извини. Мы плохо спали, я устал. Ты можешь делать что хочешь, писать, о ком хочешь, если тебе это помогает.

— Хорошо, я рада, что ты понимаешь.

Мы вроде помирились, но этот осадок все равно остался. Я ждала Марата еще несколько часов, но его не было, поэтому я так и уснула на диване.

На следующее утро я проснулась от запаха свежего завтрака. Марат иногда готовил, и я обожала такие дни. На столе стоял большой букет роз — это были его извинения, которые я приняла.

— Ай!

Я раню палец шипом одной из роз. Сильно, распарываю кожу, из-за чего на белоснежную скатерть сразу капает кровь.

— Никки, что такое?

Марат. Он вернулся, быстро подходит ко мне.

— Поранила руку.

— Сейчас. Сядь на диван.

Обматывает салфеткой мою ладонь и уходит в ванную. Там аптечка, я знаю.

Я жду его. Несколько минут, но Марата нет, и тогда я не выдерживаю. Сколько можно искать эту аптечку, у меня уже кровь остановилась.

Я подхожу к ванной и вижу, что он там. Включена вода, и я тихонько приоткрываю дверь.

Аптечка уже давно приготовлена, а Марат говорит по телефону:

— Я не знаю когда. Нет. Еще занят. Голос нормальный. Много работаю.

С кем он говорит? Уверенно, без страха, но в то же время я вижу, как Марат лбом прислонился к зеркалу, как сжал кулаки.

— Да, Еся была бы идеальной, но это не я допустил ошибку, а Рокс! Хорошо, договорились, Данте.

Эти имена, и его интонация совсем другая. На миг меня пошатывает, я едва удерживаюсь на ногах.

Марат выключает телефон, и я шире открываю дверь. Встречаюсь с ним взглядом.

— Что ты здесь делаешь, Никки?

Никки. Только сейчас понимаю, насколько чужое это имя для меня.

— Кто такая Еся? Ты ведь называл уже меня так. Кто она?

— Никто.

Усмехаюсь, перед глазами какие-то вспышки. Меня тошнит, голова словно вот-вот расколется, и это имя — Данте. Я вспоминаюобразы, они словно из точек собираются, становясь единым целым.

И подвал, и похищение, и рабыня. И Монстр.

Поднимаю на мужа глаз. Это никакой не Марат. У него другое имя.

— Как тебя зовут по-настоящему?

Муж сводит брови и подходит ближе. Нежно приобнимает меня, а я вспоминаю Его руки. И они делали мне больно. Я помню эту боль.

Жжение в плече, подвал, холод, связанные запястья. Это все было по-настоящему.