Книга Мой неласковый Монстр, страница 41 – Екатерина Ромеро

— Не трогайте, нет… ик!

— Еся, пошли.

— О да! Называйте меня по имени. Арман, ну ты же такой красивый, хороший человек!

О, новая стадия опьянения. В голове мед, а в теле бабочки проснулись. Я уже даже не боюсь его! Мне нравится, как Арман пахнет. Мне нравится он сам. Хочу, чтобы трогал меня, и сама его лапаю. Пьяная дурочка.

— Ты пьяна. Черт, как же тебя развезло!

Что-то он злится, а я смеяться начинаю. Хихикаю сама себе и глажу его по шее, плечам, пытаюсь поцеловать. Мне вообще не страшно, и я ничего не скрываю. Как будто не вина выпила, а сыворотку правды.

— Арман, ну все, скажи правду! Только не надо сказки петь про восточного принца, к которому я попаду. Я ведь умру вскоре после аукциона, да?

Встречаюсь взглядом с его черными глазами, бликующими сейчас при свете огня. Клянусь, за него я бы умерла. Я бы воскресла и снова умерла.

— Боже… какой же ты красивый. Ты мой бог!

Почему-то Монстр закатывает глаза, стискивает зубы и не дает мне трогать его. Он подхватывает меня на руки и несет по коридору, пока я, не слегка пьяная, бесстыже лапаю его и трусь носом о его шею.

— Ну, скажи… скажи правду!

— Если не будешь слушать своего нового хозяина, то да. Ты умрешь в первые же дни.

— А если нет, то умру просто чуть позже, так? Только честно. Арман, ты используешь меня как овечку на убой, так?

— Да. Можно и так сказать.

Заносит меня в спальню, укладывает на кровать. На эту адски твердую для меня кровать.

— Сколько у меня времени?

— Пара недель, может, меньше.

Я не знаю, почему начала смеяться, а после плакать. Я была слишком пьяна, чтобы спорить с ним, и не контролировала свой язык. Я сказала тогда то, что думаю о нем. Правду:

— Овечка покорится вам, а вы ее убьете. Смешно, правда?

Молчит. Смотрит на меня серьезно, а я усмехаюсь, обхватываю колени руками.

— А знаешь, Арман, сколько бы ты ни ломал меня — ты все равно сильнее сломлен. Здесь! — Прикладываю палец к виску. — Но вот тут у тебя еще точно что-то есть. Я слышала.

Показываю на сердце, а Арман смотрит. Молчит и смотрит. На свою глупую пьяную овечку.

— Вот скажи, у тебя есть кто-то, кого ты любишь? Друг, мама, ну хотя бы пес?

— Нет. Они все мертвы.

После этого Арман добавил на арабском еще несколько слов, и я поняла их значение. Эта фраза была в самоучителе и значиладословно «спокойной ночи, мой слабый цветок».

Монстр укрыл меня одеялом и вышел за дверь, а я свернулась клубком и провалилась в пустоту. Мой пьяный мозг отказывался воспринимать эту информацию. Мне нужна была пауза, чтобы понять, что жить мне осталось считаные дни.

Данте

Я увидел его еще юношей в одном из притонов Шакир Аль-Фариха. Высокий и крепкий смуглый парень с порезанным лицом и черными глазами. Он смотрел на меня взглядом взрослого мужчины или даже старика, повидавшего все ужасы жизни.

Арман. Он четко знал свое настоящее имя и сказал мне его только спустя полгода после того, как я забрал его к себе. Я его похитил, вывозил всеми правдами и неправдами через границы, пока, наконец, мы не попали домой.

Мне пришлось продать весь свой бизнес и потратить все сбережения, чтобы забрать Армана к себе. К тому моменту моя жена заболела и умерла вскоре после гибели Светочки, и я остался один. Точнее, вместе с этим парнем, который по повадкам поначалу больше напоминал зверя.