Книга Мой неласковый Монстр, страница 21 – Екатерина Ромеро

Тогда же по-тихому привели старого врача, и он штопал порез. Наживо. К сожалению, я был слишком диким и напуганным, чтобы выдержать такое без наркоза, потому один охранник фиксировал меня за горло, а еще двое держали руки и ноги, пока мне накладывали швы.

Я пищал и плакал, меня трясло от адской боли, отвращения и их жестокости.

Во мне сломалось тогда все: сострадание, жалость, мораль. Я чувствовал себя загнанным зверем, а не ребенком, а эти взрослыеказались мне демонами.

Я понял, что я и правда для них всего лишь товар. И они могут делать с товаром все, что взбредет им в голову.

После «процедуры» меня облили холодной водой, и я перестал рыдать. Я пришел в себя и больше не плакал, а наоборот, тихо озлобился на них всех, я их ненавидел.

После этого мое лицо и шея постоянно были в крови, рана заживала долго, и я до сих пор помню этот противный металлический привкус.

Я тогда пытался заглушить его очень острой едой со специями. Да, было больно, но зато это обеззараживало рану и отвлекало меня от ощущения крови во рту.

Тогда же я поклялся себе, что когда-то убью каждого из них. Каждого.

Sting — Desert Rose

Я его не понимаю. Стараюсь и каждый раз упираюсь в бетонную просто стену. Монстр мне напоминает шкатулку со ста замками, и пока я не вскрою последний — не узнаю его. Ни целей, ни боли, ни хотя бы того, почему он творит это именно со мной.

Между нами полумрак, холодный воздух и биение моего сердца. Я поглядываю на Монстра — и клянусь, не понимаю, что с ним такое. Он выглядит спокойным, расслабленным даже, вот только я знаю, что Шрам и сейчас носит невидимую маску. Один раз я ее уже пошатнула, когда коснулась его руки, и хочу сделать это снова. Я не верю, у меня в голове не укладывается, что можно быть настолько… Монстром.

— Вы часто говорите про ад, будто хорошо знаете его. И где же этот ад находится, по-вашему? Как выглядит это место? Что там растет?

Он реагирует. Пожалуй, это единственная тема, на которую Монстр хоть как-то идет на диалог. Притом без кнута, что меня очень даже радует.

— Там ничего не растет, там вода дороже золота, а если ходить без обуви, можно остаться без ног.

Это не прозвучало пафосно или как-то зловеще, чтобы меня напугать. Монстр при этом смотрел в одну точку, не отводя взгляда, и клянусь, я поняла, что он в этот момент вспоминал что-то. Он не выдумывал, а описывал конкретное место.

Замолкаю. Ничего, кроме арабской пустыни, мне на ум не приходит. Но это же так далеко. Монстр явно не из моей страны, он даже ест не так, как я привыкла.

Как он попал сюда, неужели я не первая его рабыня? Сколько жертв у него было до меня, сколько душ он уже загубил?

— У вас акцент. Из какой вы страны? Откуда вы родом?

— Я не знаю.

— Все знают.

— А я нет.

— Кто ваши родители? Где они, вы это знаете?

Давлю на жалость, ну свою семью он хотя бы должен любить, так почему…

— Заткнись!

— У вас есть братья, сестры? Ну хоть кто-то, кого вы любите!

— Закрой на хрен рот!

И что-то едкое добавил на арабском, чего я не поняла. Могу поклясться, это было ругательство.

Снова стена, закрылся мгновенно, а я бешусь. Я так его в жизни не раскачаю на разговор, он просто непробиваемый.

— Похоже, вы и правда родом из ада. И в том аду вы потеряли свою душу, а сердце превратили в камень! — выпаливаю и тут же жалею, потому что Он берется за хлыст, а я отползаю назад, забиваюсь в уголпомещения.