Книга Судьба самозванки, страница 67 – Амо Джонс, Меган Брэнди

‒ Спасибо, ‒ и он ушел.

Еще один сексуальный смех.

Я снова смотрю на парня, его зеленые радужки ярко выделяются на фоне бледной кожи, и хотя светлые волосы слишком идеально зачесаны набок, глаза обрамлены густыми темными ресницами.

‒ Я ‒ Лондон.

Я протягиваю ему руку, и он ухмыляется, медленно поднимая свою и пожимая, на мгновение, я задаюсь вопросом, не является ли рукопожатие еще одной человеческой чертой, не используемой в этом мире. Но затем он берет мою ладонь в свои, только вместо того, чтобы вложить, для крепкого захвата, он осторожно обхватывает своими длинными пальцами мои собственные.

‒ Я ‒ Зик, ‒ делится он, медленно поднося мою руку к губам.

Я борюсь с улыбкой, ожидая увидеть, как его полные губы будут ощущаться на моей коже, но прежде чем они успевают коснуться меня, что-то прижимается к моей спине, и меня толкает вперед.

Зик отпускает меня в мгновение ока, его руки протягиваются, чтобы поймать, когда я собираюсь упасть на него, но я этого не делаю. Две руки обвиваются вокруг моей талии, дергая назад так сильно, что воздух выбивает из легких. Я задыхаюсь.

В ту же секунду передо мной появляются двое мужчин с широкими, сильными спинами, их волосы такие же черные, как и костюмы, когда они пристальносмотрят на моего нового друга ‒ Зика.

‒ Он просто спасал меня от сучки Барби. В этом не было необходимости…

Рука с моей талии поднимается, обхватывая рот, а затем теплые губы прижимаются к моему уху.

‒ Заткнись нахуй, маленькая Лондон.

Мой позвоночник выпрямляется, от этого голоса, что-то дрожит в костях, но, возможно, это просто потому, что мне не нужно было называть кому бы то ни было свое имя, он и так его знает. Ну, технически, это мое вымышленное имя, так что особого беспокойства нет.

Верно?

‒ Да, ты слышал ее, ‒ Зик заглядывает в пространство между их плечами, и пара сдвигается в унисон. ‒ Я просто помогал ей… Найт.

Вырывается тихий смешок, и рука, закрывающая мой рот, сжимается сильнее.

‒ Осторожнее, беда, ‒ шепчет он. ‒ Ты действительно хочешь, чтобы он так скоро вырвал сердце у кого-то другого? У сына директрисы?

Мой лоб хмурится, и я напрягаюсь, когда человек хихикает.

‒ На самом деле, он, вероятно, был бы рад предлогу сделать именно это.

Кто такой они кто, блядь, такой… ну, он.

Я не знаю, но мне надоело, когда со мной обращаются, как с куклой.

Я поднимаю руки, скольжу ими по мышцам под костюмом за мной, и что вы знаете, мужчина немного смягчается. Ровно настолько, чтобы я могла направлять их выше, пока не дотрагиваюсь до кожи на его запястьях.

Я впиваюсь в него ногтями, так сильно, что разрываю кожу.

Он шипит мне на ухо, отталкивая, и я хихикаю, кружась.

В тот момент, когда наши глаза встречаются, я ахаю, мгновение спустя впиваясь взглядом.

‒ Ты! ‒ я сжимаю зубы, протягиваю руку вперед и сильно толкаю его в грудь. Он не двигается, даже на дюйм.

Вместо этого он делает шаг вперед, заставляя меня отступить, но я врезаюсь в стену.

Вычеркните это. Две стены.

‒ Я, ‒ он ухмыляется, поднимает руку и дочиста слизывает следы крови. Не знаю почему, но мои глаза следят за этим действием, возвращаясь к нему, когда он снова возвращает язык в рот.

‒ Какого черта ты здесь делаешь? ‒ я свирепо смотрю. ‒ Ты следил за…

Я обрываю свои слова, страх горячей щекоткой разливается по позвоночнику.