Книга Космический роман. Сирота и гендиректор, страница 96 – Наталья Буланова

Картер отвернулся, подошел к окну и несколько секунд простоял там. От него так и веяло угрозой, но не мне. Я это совершенно четко осознавала.

Он хотел смерти моего отца.

Неожиданно Картер развернулся, подошел ко мне, присел у койкии протянул руку к лицу. Нежно погладил щеку:

– Отдохни, моя девочка. Ты столько всего пережила, но теперь все в порядке. Я с тобой. Я тут.

Он нажал что-то на кровати. Вошла медсестра и молча встала у койки.

Картер отошел, дал доступ ко мне. Медсестра склонилась надо мной, взяла руку и достала шприц.

– Что это? – спросила я.

Она промолчала. Воткнула в венозный катетер иглу и сделала инъекцию.

Меня тут же потянуло в сон.

– Мы… мы… не договорили… – прошептала я.

Силуэт Картера стал нечетким.

– Поспи, моя девочка.

Но…

Гром разбудил меня, подбросив на кровати. Я привстала на локтях, сонно оглядываясь и совершенно не понимая, где я сейчас.

Это была не палата, не дом Картера и не съемные апаты.

Я находилась в светлой спальне – бежевые обои, завешенные полупрозрачным тюлем окна в пол, зажженные бра с мягким светом, уютное кресло в углу и шкафчик.

А за окном простирался зеленый газон, и лишь метрах в пятидесяти начиналась зеленая изгородь.

Это частный дом?

Я посмотрела на свою одежду. Спальный набор из штанов и футболки в красно-черную клетку, сшитый из мягкой ткани, дарил тепло и был приятен к телу.

Кто меня переодел из больничной рубашки?

Ощущение, что я несколько дней не помню.

Дверь тихо открылась, и вошел Картер. Тепло улыбнулся, подошел ближе и протянул ко мне руку. Дотронулся до моих волос, потом щеки.

– Проснулась?

Он не ждал ответа, но я угукнула. Вместо этого он взял пульт с прикроватной тумбочки, нажал на кнопку, и шторы разъехались.

– Где мы? – спросила я хриплым спросонья голосом.

– Я снял этот дом, но мы тут ненадолго. Только для дела.

Когда завеса открыла окна, я увидела, как двое рантарианцев в черном катят большую клетку. В ней кто-то был.

Я села на кровати и всмотрелась в сумерки.

– Темно?

Картер нажал что-то на коммуникаторе, и на газоне вспыхнули светлячками садовые фонари.

Клетку оставили напротив окна метрах в двадцати. Находящегося внутри человека я узнала сразу – Михаэль Лисчу.

– Что происходит? – Я пододвинулась на край кровати к Картеру и заглянула в его лицо.

Оно было непроницаемым. Когда он заговорил, холод его голоса был способен заморозить тропики.

– Я долго думал, что делать с подонком, изводящим своего же ребенка. И все мои варианты были равны смерти за три секунды. Больше я не смог бы выдержать. Мне люто хочется за тебя отомстить. Заставить его пожалеть о каждой холодной ночи, что ты провела на крыльце. О каждом дне в приюте. Заставить его пожалеть, что он родился мужчиной и стал таким никчемным отцом.

Я сжала одеяло, чувствуя, как нижнюю челюсть начинает трясти.

Когда я представляла себя двухлетнюю – с большими глазами, еще пухлыми от маминой любви ручками-ножками, – мне становилось стыдно перед девчушкой, что я забыла эту боль.

Мне хотелось обнять этудевочку. Сказать, что все будет хорошо, надо только потерпеть. Потерпеть отца, потерпеть приют, потерпеть Лукаса Гноца.

Я посмотрела на Картера, не зная, чего ждать.

Он повернул голову ко мне и продолжил:

– Но я подумал, что тебе намного больше моего захочется отомстить. И я снял этот дом, вытащил Лисчу из тюряги и посадил в другую клетку.