Книга Территория Дозоров. Лучшая фантастика – 2019, страница 162 – Сергей Лукьяненко, Олег Дивов, Святослав Логинов, и др.

А на третьей – хвостом к голове, головой к хвосту – кружили рыбы.

– Что тебе? – спросил Сову теневой.

– Дрозд, а правда, что если натасканный финист умирает, то только вместе с теневым?

Рахмет осмотрел замки. Здесь ловить было нечего. Ни скважины, ни ключа – только плоская металлическая дощечка с пупырышками. Числовой замок на двадцать нажатий. Скромное клеймо «Княжхран» в уголке – новообрáзные словечки входили в обиход даже в сердце мира. Рахмет высыпал из подсумка на ладонь длинные тонкие булавки дробь-травы. Алим замер у него за спиной.

– Эта, – подтвердил золотарь, не отрывая взгляда от рыбьего кольца.

Рахмет аккуратно воткнул волоски зёрнышек в крошечные трещинки на поверхности двери. Спрыснул их водой. Булавки ожили. Едва заметно глазу они начали погружаться в древесину всё глубже и глубже. Селезня бы сюда! В его руках каждое зернышко развернулось бы вмиг своей перевоплощённой сутью! Но коренного в ватаге не было, и приходилось ждать – нестерпимо долго ждать.

Ещё какое-то время ничего не происходило. Сыч возился с запалами, выравнивая их хвосты. Дрозд задумчиво бродил между книжными рядами, разглядывая корешки.

Сова вернулся к клетке с финистами.

– Ты не ответил, Дрозд, – укоризненно сказал он.

Из глубины древесной породы, из-под кованых железных стяжек пришёл негромкий протяжный звук. Словно дух дерева пытался вырваться наружу. По поверхности двери зазмеилось сразу несколько трещин. Дробь-травинки каменели и наливались силой даже внутри заговорённой древесины.

Тренькнув, отлетела первая железная скоба. Разломились пополам кружащие рыбы. Дыбом встала верхняя петля, и вот уже дверьповисла на язычке безупречного числового запора. Алим, а за ним и Рахмет шагнули внутрь.

Стены крохотной комнатушки были расписаны древним наречием, которое Рахмет понимал плохо. Не было здесь ни книг, ни полок. Лишь в середине комнаты лежала каменная плита с высеченными на ней словами и маленькой лункой – в такую поместился бы, скажем, лесной орех.

Алим забрал у Рахмета подсветку и опустился перед плитой на колени.

– Ты не ответил мне, Дрозд, – подытожил Сова, скорбно качая головой.

Рахмет вышел из тесной тёмной комнатки.

Клац-клац-клац… По деревянным плашкам пола откуда-то сбоку приближались острые коготки. Совсем рядом, и…

Крысёнок, в холке не выше Рахметова колена, замер, глядя на людей.

– Реш-реш, – сказал Рахмет.

Крысёнок чуть наклонил голову вбок, прислушиваясь.

И залился оглушительным, раздирающим уши писком.

Живете

Сова, не мешкая, разрядил в крысу скорострел. Отзвуки четырех хлопков заплясали между стенами и дребезжащими окнами.

И завертелось.

– Давай, Сыч, спокойно, без трясучки, – подбадривал старика Рахмет, глядя, как прыгают запалы у того в пальцах. Далеко внизу со стеклянным лязгом распахнулись красные двери дворца.

Сыч установил последний запал, нашарил в кармане коробок поджигов. Дрозд замер у выхода на лестницу, пытаясь что-то разглядеть сквозь непролазную чащу тутытамовых веток. Снизу доносились то новые голоса, то глухие звуки падающих тел. Сладкий запах спросонка проникал даже наверх. Дрозд помотал головой и отступил.

Из-за украшенной рыбами двери показался золотарь. Выглядел он так, будто только что встретил живого Перуна.

– Всё! – доложился Алим. – Что знаю, то уже не забуду!