Книга Эхо древних звёзд, страница 86 – Charmonium

Она жива.

Она вернулась.

Лира не отпускала Лео ни на шаг. Она спала, уткнувшись в его грудь. Она просыпалась, чтобы снова убедиться, что он рядом. Она ела, если он заставлял её. Она не говорила. Только смотрела перед собой. Как будто всё ещё была там. На Астерионе. У иллюминатора. Смотрела, как Хэнсен падает.

Солт пришёл к ней через день. Он принёс чай. Он знал, что это бесполезно. Что ничего не поможет. Но должен был сделать хоть что-то.

— Я слышал, что случилось, — сказал люминарий, садясь рядом. — Мне очень жаль, Лира.

Она не ответила. Только кивнула.

— Хэнсен был хорошим человеком.

— Он был мне как отец, — прошептала она. — Впрочем, есть ещё и другой.

Солт замер. Он понял. Конечно, он понял.

— Оттавио? — спросил он.

Она кивнула. Глаза её загорелись. Не болью. Злостью.

— Он жив, — сказала она. — Он вернулся.

Где-то очень глубоко, в самой тёмной части своей души, Лира чувствовала нечто странное. Не радость. Не торжество. Просто... облегчение. Облегчение от того, что её отец жив. Что он не исчез. Она не позволяла себе думать об этом. Не позволяла себе произносить это вслух. Но она чувствовала. Чувствовала, как внутри неё что-то просыпается. Что-то, что она не хотела признавать.

И это пугало её больше, чем всё остальное.

Связь с Советом наладилась ночью. Солт не спал. В голове кружили мысли, как вороньё над полем битвы.

— Айрон, — раздался голос в терминале. — Мы получили информацию. Оттавио Кросс ищет информацию об академии. Он хочет свою дочь.

Солт закрыл глаза. Он знал, что это случится.Он просто не думал, что так скоро.

— Я не отдам её, — сказал люминарий.

— Тогда он придёт с огнём.

Огонь пожирал всё. Целые города превращались в пепел, а небо окрашивалось в цвета заката, который никогда не заканчивался. Оттавио стоял на вершине башни, наблюдая за тем, как его последователи маршируют по улицам завоёванного города. Его светлые волосы развевались на ветру, а глаза горели тем же пламенем, что и горизонт перед ним.

– Чистота – это не просто слово, – говорил Палач в камеру, установленную на штативе его помощником. – Это необходимость выживания. Мы позволили другим расам разбавить нашу кровь, заразить наши тела их болезнями, отравить наши мысли их идеями.

Каждое его слово было как пуля, выпущенная точно в цель.

– И теперь мы должны очиститься. Очищение всегда болезненно. Но только через боль приходит возрождение.

На заднем плане виднелись тела – человеческие и не-человеческие. Кто-то ещё шевелился, но большинство уже затихло навсегда. Оттавио даже не смотрел в их сторону – для него это были просто цифры в таблице потерь. Необходимые жертвы на пути к великой цели.

Совет отправлял всё новые отряды, но каждый раз результат был одинаковым. Как опытный дирижёр, Оттавио управлял своими силами с изяществом, которое граничило с искусством. Он знал, когда отступить, чтобы заманить противника в ловушку. Знал, куда ударить, чтобы нанести максимальный ущерб. И главное – знал, как использовать страх как оружие.

– Люди забыли, что значит быть людьми, – продолжал он свою речь, пока его люди устанавливали новую систему коммуникации. – Мы спариваемся с чужими, рожаем полукровок, принимаем их обычаи. А потом удивляемся, почему теряем свою идентичность?

Его стратегия была проста и гениальна одновременно. Маленькие группы, действующие быстро и непредсказуемо. Пока основные силы Совета искали крупное скопление войск Братства Пламени, мелкие отряды поджигали планету за планетой. Они не занимали территории – они уничтожали их. Для Оттавио важно было не то, что останется после, а то, что будет уничтожено сейчас.