Книга Балбесы, страница 26 – Alexander Blinddog

Круговерть игры шла своим ходом, пока они не остались вдвоем. Только Генри и Змеиный Глаз. Раздача за раздачей, казалось, даже окружающий гомон утих. Те, кто пришёл напиться, уже отрубались по углам, любители игры молча следили за противостоянием. И вот наконец-то подходящий момент. Генри, аккуратно закрывая ладонью, приподнимает уголки карт. Четыре дамы. Быстрый взгляд на Змеиного Глаза. Единственный зрачок сужен, как булавочная головка. Он почесал левое ухо, бросил быстрый взгляд на Генри.

— Поднимаю.

Генри облизнул пересохшие губы.

— Иду ва-банк.

Зрачок оппонента сузился так, что, казалось, исчез вовсе.

— Я вижу, что вы достойный игрок, — сказал одноглазый очень медленно, обдумывая каждое слово. — Так может, повысим ещё ставки, а?

— Куда выше-то, — не сразу понял Генри, — мы и так выставляемся по полной?

— Скажем, удвоим банк?

Змеиный Глаз был бледен, как снег и это можно понять, ещё минуту назад он помышлял себя владельцем восьми сотен полновесных золотых, а сейчас уже уйдётни с чем. Ему не остаётся ничего, кроме как дёшево блефовать.

— Удвоим, почему бы и нет? — Генри казалось, будто ангелы небесные приподнимают его над столом.

Змеиный Глаз нервно теребил карты и Генри увидел краешек красной двойки. Одноглазый свистнул своего подручного и что-то сказал тому на ухо. Тот хмыкнул и опрометью выбежал из зала. По казино неслись оживлённые перешёптывания.

Тысячу шестьсот золотых его. Столько денег не всякий герцог имеет. Почти его. Почти. Генри прочистил горло.

— Джонни, подойди сюда.

— А? Кто? Я? — Щербатый заозирался.

— Да ты, ты, болван, наклонись.

Генри что-то прошептал Щербатому на ухо и тот уставился на него, будто не в силах понять услышанное.

— Давай не думай, а? Тебе это противопоказано, пошевеливайся.

Джонни мгновенно вспотел, как из реки вынырнул, и огляделся, словно ища поддержки.

— Быстрее, ради всех богов, — прошипел Генри.

Щербатый стрелой вылетел из зала. Тишина висела такая, что её можно было резать мечом. Только сотни глаз уставились на него и одноглазого. Мгновенья протекали, будто целые сутки, пока в зал не вошёл посыльный его оппонента, и с грохотом не поставил на стол мешок. Внутри было ещё восемь сотен золотом. Когда Генри уже думал, что Щербатый от ужаса решил сбежать, тот, наконец, появился. Воровато озираясь, прижимая мешок к телу, он протиснулся сквозь толпу. Отдал мешок Генри и так же быстро улизнул, весь мокрый от пота.

— Уравниваю твою ставку, — сказал Генри, ставя тяжёлый мешок на стол.

— Тогда и открывай карты, раз уравнял, — отозвался Змеиный Глаз.

В последнее мгновение, переворачивая четыре дамы, Генри ещё не верил в происходящее, но подсознание уже вовсю трубило в боевые рога тревогу. Уж слишком Змеиный Глаз выглядел уверенным.

— Маловато, — донеслось до Генри, как сквозь вату.

Не откладывая, одноглазый бросил на стол четырёх королей. Всё было кончено в одно мгновение.

— Ничего, дружок, подумаешь, восемью сотнями больше, восемью меньше, что это такое, для таких благородных господ, как мы, не так ли?

Змеиный Глаз потянулся к мешку, который принёс Щербатый, и развязал тесёмки. На стол посыпалась мелкая речная галька. Змеиный Глаз моргнул так сильно, что Генри послышалось, будто веко хлопнуло, каквходная дверь.

Всё дальнейшее смешалось в одну непрерывную карусель. Одноглазый заорал, как раненый в зад медведь, рванул из-за пазухи мясницкий тесак и, запрыгнув на стол, на четвереньках побежал на Генри. Раздумывать было некогда, Генри схватил кружку и огрел ею Змеиного Глаза в висок. Во все стороны брызнули глиняные осколки. Змеиный Глаз повалился на бок, упал на край стола, переворачивая его. В воздух полетели кружки, карты, глиняные фишки. Его кошель опрокинулся на пол и из него рассыпалась гора золота.