Книга Балбесы, страница 126 – Alexander Blinddog

Стражники выводили на улицу по одному бандитов, уже закованных в кандалы, и грузили их в большие тюремные фургоны. За этой картиной наблюдал сам король Георг Пятый, возвышаясь на коне, как бронзовая статуя.

Капитан гвардии подошёл к королю.

— Один сумел ускользнуть, ваше величество.

Сердце Генри сажалось от нехорошего предчувствия, кому именно удалось не попасться. Король только махнул рукой.

— Да что он сделает, эти катакомбы сущий лабиринт, беглец будет бродить там до скончания веков. Заложите кирпичами все входы и выходы в подземелье. Наши потомки ещё легенду о нём сложат. Что он, мол, там до сих пор бродит потерянный. Закругляйтесь, капитан.

Генри протолкался ещё ближе и увидел, что по правую руку короля, на гнедой кобылке сидел... Блонди, собственной персоной. Совершенно не обращая внимания на такую великую персону рядом с собой, он был поглощён тем, что болтал с Хрюшей, свесившись в седле. Хрюша сиял от счастья, хоть и был весь перемазан пылью и паутиной из катакомб, а на лбу у него была большая ссадина. Окружавшие приятелей вельможи в дорогих костюмах и первоклассных доспехах, пренебрежительно косились на эту парочку оборванцев, но помалкивали. Будто целая гора упала с плеч Генри, когда он увидел своих друзей живыми. Хрюша заметил его и замахал рукой, призывая подойти к ним. Генри мгновение поколебался, но всё-таки, держа Луизу за руку, подошёл ближе, под пристальными взглядами окружающих вельмож.

— Ваше Величество, — сказал он с поклоном.

Блонди спрыгнул с коня и налетел, обнимая друга.

— Какие люди, — Георг обернулся к ним. — Смотрю, теперь вся банда в сборе?

При слове «банда» чуткий нос Генри уловил нотки аромата сырой камеры, железных кандалов и деревянной плахи, но улыбка на лице короля помогла всему этому букету запахов мгновенно испариться.

— Все участники знаменитого забега по сточным трубам Харднатса в одном месте, — продолжал король. — Приятно видеть вас в добром здравии, друзья.

При этом слове вельможи заозирались, разглядывая троицу оборванцев, которых сам Его Величество король назвал своимидрузьями.

— Ума не приложу только, что же мне с вами делать, — продолжал Георг. — Барон Бобенброк многое про вас рассказал и хорошего и плохого. Хорошего, кстати, ничего не рассказал.

Генри чувствовал себя, как нашкодивший школяр перед учителем.

— Мошенничество, ограбления, подстрекательство к массовым беспорядкам, побег из-под стражи...

Георг покачал головой.

— Сами понимаете, за такое не в угол ставят. За меньшее из того, что вы за последние пару недель натворили — положено казнить с особым цинизмом. Моя же задача, как короля, воздать вам по всей строгости закона, за ваши деяния.

Повисла нехорошая пауза.

— Однако, — продолжил Георг. — Никто не может сказать, что Георг Пятый из рода Каролинов жесток и несправедлив. За вашу службу по спасению вашего любимого короля от голодной смерти или возможного скорого пленения, друзья, в мрачный час, когда война могла бы быть проиграна со дня на день, и некоторые из моих верных подданных уже поглядывали на условия мирных переговоров...

Король кинул многозначительный взгляд на окружавшую его свиту аристократов.

— За вашу помощь короне, я дарую вам всем королевское помилование. Все прошлые грехи ваши будут забыты отныне и во веки веков. Секретарь! Подготовь мой королевский указ об этом.