Книга Стажер магического сыска 2, страница 89 – Юлия Гладкая, Alexander Blinddog

При слове «свидание» Глеб вздернул бровь и не удержался от ехидной мальчишеской улыбки. Кто бы мог себе представить эту железную женщину, да на свидании? Трудно было вообразить её, неспешно прогуливающуюся по парку под ручку с кавалером, нашептывающими друг-другу милые глупости. Или как в Парогорске вообще принято проводить свидания? Глеб ни на одном ещё не был здесь, надо бы и озаботиться в самом деле, если вон даже Анна Витольдовна решилась. Порфирий, опять же, тоже напрямую говорит, что пора бы и озаботиться второй половинкой… Из спонтанного потока мыслей его выдернула речь Воронцовой:

— Неудачная получилась история. Я пришла, но вот Петр Сергеевич так и не изволил объявиться. Не знаю, куда он запропастился, но я прождала его битых полчаса, чувствуя себя наивной дурочкой. Что ж, мне не привыкать ждать мужчин, которые не явятся…

По её лицу пробежала тень, но Воронцова быстро взяла себя в руки.

— Одним словом, когда я так и не дождалась Петра Сергеевича, направилась обратно к своему паровику. Даже понять ничего не успела,когда мне приложили какую-то тряпку к лицу. По всей видимости с хлороформом. Очнулась я, когда меня уже спускали в подвал. Что им надо они так и не сказали, но не строила я иллюзий, будто мне будет позволено покинуть это место живой. Если бы не вы, Порфирий Григорьевич, так бы тому и суждено было оказаться.

Анна хмыкнула, пытаясь развеять неловкость, но тут же посерьёзнела:

— Впрочем, вы совершенно правы. Меня здесь быть не должно.

Заложив руки за спину, Воронцова выглянула в окно.

— Здесь должен быть ваш непосредственный начальник, но что-то я не наблюдаю тут Алексея Леонидовича. Порфирий Григорьевич, любезный, скажите, вы не позвали его сюда только из чувства личной неприязни?

— Я про этого мерзавца Князева ничего не знаю и знать не хочу, — отозвался кот, продолжая глядеть на Куропаткина, будто тигр на кусок сырого мяса.

— Ясно. Что ж, Глеб Яковлевич, не забывайте о субординации. Не могу вам ничего приказывать, но могла бы посоветовать сообщить господину Князеву обо всём произошедшем, как можно скорее.

— Да пошёл он к чёрту, — огрызнулся Глеб.

— Понимаю ваше нервозное состояние, но тем не менее. Мы… Вы сотрудник полиции и должны соблюдать порядок. И если вы не решили сложить с себя этим полномочия, значит должны доложить начальству.

Ничего не оставалось, как развести руками. Глеб, сердито бормоча под нос проклятия в адрес и Князева и сектантов одновременно, пошёл на улицу, когда его окликнула Анна.

— Господин Буянов?

— Да?

— Я слышала, что вы предлагали свою жизнь за мою. И очень это ценю.

Глеб смущённо потёр шею.

— И вы и Порфирий Григорьевич сделали бы для меня то же самое, — сказал он.

— Я бы крепко подумал, — фыркнул кот. — Если вы сами за свою жизнь совсем не печетесь, мой друг, так я-то чего должен своим загривком рисковать.

Улыбнувшись его ворчанию, по которому он успел уже так сильно соскучиться, Глеб ушёл.

Глеб развалился на заднем сидении такси, чувствуя себя так, будто его давит к земле гигантским камнем. Он ожесточённо потёр виски. Сознание постоянно разрывалось на мелкие фрагменты, затем соединялось вновь, прокручивая одни и те же картины. Он стоит на коленях, нож рассекает щеку Воронцовой. Он умоляет опустить её, кровь стекает по коже. Глеб встряхнул головой. Всё позади. Они выбрались живыми из того проклятого подвала. Не хватало ещё только теперь ночными кошмарами страдать. Всё позади. Они живы.