Книга Стажер Зеркального сыска, страница 47 – Юлия Гладкая

– Я сплю! – крикнул Митя. – Приходите завтра!

За дверью притихли, но стоило магу поставить свечу на прикроватный столик, как стук возобновился. Вначале Митя решил не отвечать, мало кто там тарабанит. Может, какой постоялец,подвыпивши, дверью ошибся. Впрочем, чуть погодя магу послышались приглушенные всхлипы. И вот тут он уже смолчать не мог. На ходу заправляя сорочку в брюки, он подошел к двери и, удостоверившись, что по ту сторону кто-то плачет, отворил.

За порогом, пряча лицо в ладони, стояла баба. Полосатый платок сполз с головы, выставив напоказ дородную косу, уложенную калачом, с нитями серебра, оставленного тревогами и временем. Вся фигура ночной гости содрогалась в рыданиях, и Мите ничего не оставалось, кроме как, подхватив незнакомку под локоток, проводить через порог в свои апартаменты.

Женщина вошла, не противясь, и едва оказалась подле кресла – рухнула в него, подавленная тяжестью принесенной на плечах беды.

Маг молча налил из графина воды и поставил стакан подле просительницы, а в том, что женщина явилась за помощью, он даже не сомневался.

Наконец рыдания стихли, незнакомка утерла щеки и, ухватив стакан, сделала несколько крупных глотков. Теперь Митя мог разглядеть ее лицо и, к своему удивлению, понял, что женщина ему знакома. Как там ее называла кумушка, Степановна?

– Чем могу помочь? – обратился к Степановне Митя и замер, ожидая ответа.

– Муж запил, – вновь всхлипнула женщина.

– Вы уж не обессудьте, но разве это по нашей части? – удивился Митя. – Вам, быть может, к аптекарю обратиться, или ежели супруг вас бьет, то в полицию стоит.

– Да не бьет он меня! – отмахнулась гостья. – Он бредит, он страшные вещи шепчет и все пялится куда-то во тьму, точно видит там кого. А я уж не знаю, как быть, – поделилась несчастная.

– Например, с утра вызвать лекаря и, спрятав от мужа бутылку, дождаться, когда сам в чувство придет? – устало предложил Митя.

– Да он в себе и не в себе сразу, – запричитала Степановна, – я ж к вам в департамент приходила, да там цыган было много, а после еще раз обращалась, да старший ваш, с такими вот усами, от меня отмахнулся, прям как вы сейчас.

– Ну вы сами подумайте, о чем меня просите, – начал Митя и осекся. А действительно, о чем?

Просительница расценила его молчание по-своему и, пока он вновь не заговорил, затараторила:

– Муж мой как намедни с работы вернулся, так и запил. А как пить начал – все шепчется с тенями. Я поначалу думала, ругает кого, а он вроде как жалобится и все просит, чтоб мертвые от него отвязались, мол, невиновен он. А я так разумею,откуда ему с мертвецами якшаться, когда он в губернаторском доме истопником работает?

– У губернатора? – вздрогнул Митя.

– У него самого, – закивала женщина, – уж почитай с десяток лет за печами следит, чтоб его светлость не померзла. А там в хоромах система цельная, сложная, и только мой Матвей в ней разбирается, ценят его за это. Только вот, если он завтра на работу не выйдет, так прогонят его прочь, и тогда уж точно по миру пойдем. – Тетка вновь залилась слезами.

Митя же встал и пошел одеваться. В груди точно тюкало, заставляя ускоряться. Он чуял, что неспроста исправный работник вдруг стал забулдыгой, и суть происходящего непременно надо было разузнать.

А даже если и окажется сей поход пустышкой, пусть так, зато на душе у него покойнее будет.