Книга Стажер Зеркального сыска, страница 25 – Юлия Гладкая

– Видеть меня желали, господин?

– Да, желал, – закивал Митя, – пару вопросов, и я вас сразу же отпущу. Вы подскажите мне, отчего ночью вам не спалось?

Мужик как-то сник, но, видно, не решился юлить перед Зеркальщиком.

– Рассказать-то могу, только вы меня, поди, убогим сочтете.

– А вы начните, не мешкайте, – предложил Митя, стараясь выглядеть профессионалом своего дела, тем более после конфуза с чином Катерины.

– Упырь ко мне приходил, – признался Степан, подергивая себя за окладистую бороду. – Прямо из самовара таращился да долг требовал.

– И много вы Христофору Никифоровичу задолжали? – как бы невзначай уточнил Митя, а у самого внутри все так и сжалось.

– Не то чтоб много, но долг имеется, – признался Степан, – а я гляжу, вам про то ведомо?

– Наше дело обо всем знать, – важно ответил Митя, – спасибо, я узнал, что хотел, ступайте.

Но трактирщик не спешил уходить, а все мялся у их столика.

– Что еще? – не сдержался Митя.

– Вы мне вот чего, господин маг, скажите, мне теперь тоже готовиться к скорой смерти? Ведь без повода мертвые не манят.

– Долги, Степан, надо вовремя отдавать, тогдаи манить станет некому, – поделился отцовской мудростью Митя, и трактирщик вроде как успокоился, еще раз поклонился и хотел уже уйти, но Митя остановил его: – А вы давеча сказали, что не одному вам не спалось, может, подскажете, кого еще бессонница одолела?

– Чего бы нет, – Степан потер шею, – станционного смотрителя спросите или бакалейщика.

– Спасибо, Степан, за подсказку, – кивнул Митя. Тут как раз и завтрак принесли.

За едой говорили мало. Митя все больше смотрел на Катю и думал, как это странно, видеть перед собой человека, который по договору пожертвует глазом, а то и двумя. Все знали, что окоматографисты – это не только те, кто ищет интересные очи, видевшие захватывающие события, но и те, кто нанимается в департамент, чтобы глядеть в оба, отсюда и поговорка пошла. А в нужный момент око у работника отнимали и хранили далее в архиве для повторных просмотров.

Митя всегда думал, что окоматографисты – это люди падшие, забулдыги там, или нищие, коим деньги позарез нужны, а грабить совесть не велит. Однако же Катя представляла из себя человека совсем иного типа. Красивая, умная, интеллигентная. Слушая ее, Митя понимал, что перед ним человек образованный, что само по себе выходило чудно, все же девица, и вот же. Но чтобы женщина по доброй воле стала окоматографистом, это в голове мага никак улечься не могло. И, видимо, так мучила его эта мысль, что отразилась на челе.

– Полно вам, Дмитрий, размышлять впустую, – вдруг сказала Катя. – Вы, если хотите что спросить, так не стесняйтесь, задавайте вопросы, а я отвечу.

Митя аж подавился от таких слов, но все же упускать момент не стал:

– Катерина, вот чего я не пойму, как ваш папенька согласился на такую жизнь для своей дочери? Вы девушка красивая, образованная, но почему окоматографист? Разве вы не понимаете, что ваши глаза вам потом никогда не вернут? – Он с грустью глянул в ее карие, с легкой рыжиной очи.

– Конечно же, я об этом знаю, но, Дмитрий, разве мои глаза созданы лишь для того, чтобы смотреть на цветастую вышивку? Или для того, чтобы читать книгу малышам перед сном или чтобы не сводить взгляда с мужа? Так вы себе представляете девичью жизнь? – Она внимательно глянула на мага, и тот зарделся, потому что именно так и думал. – Так вот, нет, – холодно продолжила Катерина, – я желаю увидеть весь мир, жажду лицезретьтайное и быть первой, кто заглянет за край мира. А глаза, что глаза, пусть забирают, ведь память об увиденном останется со мной навсегда. А мой папенька служит в Ордене, и он более широких взглядов, чем многие.