Книга Стажер Зеркального сыска, страница 14 – Юлия Гладкая

– Устраивайтесь поудобнее, – Варя улыбнулась, – а я мигом. Только унесу корзину и велю подать чай.

Однако, видимо, звезды нынче сошлись так, что все было против молодого мага.

Едва Варя шагнула к выходу, как дверь распахнулась, и оттуда, покачиваясь, точно пьяная, вышла девушка. Рыжеватые косы растрепались, в глазах стояли слезы.

– Мне идти надо, – прошелестела она, потрясая кулачком перед собой, – идти надо к Семушке. Он меня ждет, наверное. Он теперича совсем один. Где он? – Она закрутила головой. – В больнице, в холодной? Лежит там совсем одинешенек. – Девушка всхлипнула,захлебываясь слезами.

– Люба, прекрати. – Варя, отставив корзину, кинулась к горничной и, обняв ее за плечи, зашептала жарко и горячо: – Все наладится. Горе, конечно, великое, ну что ж теперь, рядом с Семкой лечь? Идем-ка лучше в комнату, присядешь, а я папеньку позову, папенька знает, как горе такое унять.

– Унять? – Люба словно очнулась и люто глянула на утешительницу. – Унять? – повторила она. – Конечно, тебе-то что! Ты, поди, и рада, что Семушка умер, раз на тебя, красавицу, глядеть не стал, так и пусть никому не достанется, так, да?!

– Ты что такое городишь? – Варенька отпрянула от девушки, прижимая ладони к горящим не то от стыда, не то от гнева щекам. – И мне его жаль, но теперь-то ничего не поделать, судьба у него такая.

– Его судьба со мной жить, детишек растить, – воскликнула страдалица, заламывая руки, – а ты, ты, гадина, завидовала, вот и извела его, поди!

Варя открыла было рот, но тут же захлопнула и, бросив на Митю, ставшего невольным свидетелем этой сцены, взгляд, полный отчаянья, бросилась прочь.

Люба же, враз потухнув, прижалась к холодной каменой стене и медленно сползла на пол, начиная подвывать, как побитый зверек:

– Лягу подле милого, лягу подле мертвого. Станет нам могила пуховой периной, станет одеялом земля. Только ты, Семушка, да я, ты да я.

– Что же вы, Люба, все наладится, вам еще жить да жить. – Маг присел подле девушки и, взяв ее за руку, холодную на ощупь, попытался успокоить так, как учил наставник, вытягивая горе по крупицам.

Подчиняясь магии, горничная разжала пальцы, и Митя шумно втянул воздух, увидев, что так крепко сжимала девушка.

– Смерть за мной идет, – доверилась ему Люба, не замечая потери, – Семена уже прибрала, а теперь мой черед.

В коридоре шумели призванные Варей домочадцы, и Митя не стал дожидаться развязки. Чувствуя себя посторонним в чужом горе, он, подхватив то, что выронила Люба, взял одежду и поспешил покинуть жилище аптекаря. Чем мог, помог, а дальше уж медицина пусть решает.

Однако, прежде чем уйти, слегка сдвинул занавеску с зеркала. Мало ли.

Игнат Исаакович курил на крылечке. Белесые круги дыма поднимались прочь от его трубки и таяли, уносимые осенним сквозняком. Увидав наставника, Митя нахохлился. Он понимал, что предстоит разговор, однако сейчас то, что лежало у него в кармане, превосходило по важности Митинже прогул.

– А представь, что я тебя заставил в коридоре весь день ждать? – вместо приветствия начал шеф. – Вот вижу по твоему лицу, что тебе не терпится что-то рассказать и это очень важно, ну ты так считаешь, а я ушел. Да вот оставил тебя на казенной скамье сидеть и убежал по своим делам. Они-то куда важнее, чем твои.

– Но у меня правда важное! – не сдержался Митя.