Книга Стажер Зеркального сыска, страница 107 – Юлия Гладкая

– Это что ж, ты балуешься?

– С чего ты взяла, – удивился Митя, – это так, знакомый один нарисовал.

– А, знакомый. Значит, тоже Зеркальщик, – подытожила ведьма, еще более обескуражив мага.

– С чего это ты взяла? Их мог нарисовать кто угодно.

– Да прям. Кто угодно! Ты разве не чуешь? От них же волшбой пахнет, ну. – Стешка ухватила рисунок с Митиным портретом и сунула его стажеру под нос.

– Бумагой он пахнет, – рассердился маг и, забрав рисунок, вернул его на стол.

– Чудак-человек, – Стешка пожала плечами и ткнула пальцем в загадочную каляку-маляку, – а это что такое?

– Это рисунок-загадка, вот смотри. – Митя взял графин и, осторожно поставив его на лист, указал на искривившиеся линии, среди которых отчетливо читалось лицо старухи Пелагеи, – видишь?

– Вижу! – восторженно пискнула Стешка. – Девица получилась, пригожая какая, и косища знатная, и платок вроде как клетчатый на плечах.

– Какая еще девица? – еле вымолвил Митя, не веря своим ушам, он еще раз глянул на листок, но кроме Пелагеи ничего не разглядел. – Что ты выдумываешь?!

– Да не выдумываю я, – насупилась Стешка, – не веришь – сам глянь, вот отседа хорошо видно.

Митя встал, обошел стол и, наклонившись подле Стешки, замер. Из глубины графина на него смотрела Варенька. Ее черты, и кроткая улыбка, и действительно край платка в клетку. Того самого, что навсегда укрыл ее в трясине. Митя потянулся к рисунку и, заметив, что рука его дрожит, непосмел взять листок.

– Чудно, да уж, – болтала тем временем Стешка, заглядывая в графин со всех сторон, – рисунок один, а портрета вроде как два, словно это один человек, а я тебе говорила, что старуха – ведьма, вот если она днем бабка, а ночами девицей прикидывается и мужичков ловит!

– Это Варя, моя… – Митя осекся, – знакомая. Она погибла.

– Ой! – Стешка прикрыла ладошкой рот. – Прости, Мить, прости, а я ж не со зла, я так, по глупости.

– Ничего. Ты просто не знала, – холодно произнес стажер. Провел ладонью по лицу, как бы смахивая паутину воспоминаний, и, взглянув на ведьму, попросил: – Ступай спать, ступай.

– А ты? – робко поинтересовалась та, кутаясь в шаль.

– Я еще посижу. – Митя опустился в кресло и уставился на огонь, играющий искрами на полешках. Он не слышал, как ушла Стеша, как пробудились первые горластые петухи и как Лукерья Ильинична принялась шуметь на кухне, готовя завтрак. Все его мысли были заняты совершенно другим, а именно тем, что хотел сказать инок.

Когда кухарка заглянула в кабинет, стажер все еще сидел в задумчивости подле потухшей печи.

– Вот те раз, – возмутилась женщина, – выходит, я зря грелку в кровать клала и за ваше здоровье беспокоилась, да, господин маг? Вот учтите, заболеете – ухаживать за вами не стану. – Она сердито погрозила Мите пальцем и тут же добавила: – Выходите в гостиную, там к вам пришли.

Митю, не ждавшего поутру гостей, заинтриговало это сообщение. Ополоснув лицо прямо из графина, он спрятал рисунки в стол и, поправляя домашний халат, покинул кабинет.

К его удивлению, в гостиной за столом сидел Егор. По всему было видно, что ночь городовой провел на ногах. Под глазами залегли круги, а одежда выглядела ничуть не лучше, чем у самого мага после возвращения из трущоб.

– Вот, угощайтесь, Егор Поликарпович, блиночки горячие, варенье черемуховое, чай. Вам с молоком али с лимоном? – суетилась кухарка.