Книга Невеста напрокат, страница 38 – Евгения Зимина

— Ого… как это… — растерянно смотрела на семена, которые словно напитывались влагой. Распухали и становились крупнее.

— Ваша бабушка умела делать то же самое, давать новую жизнь семенам, она любила этот сад.

Я чуть взрыхлила землю, и сделала лунки, куда положила по семечку.

— Почему вы не пришли? — спросила уже тише

Почва зашевелилась, выпуская нежные побеги. Я ошалело смотрела на всходы. Только ведь посадила!

Герцогиня вздохнула, разрыхляя грунт у старого дерева, которое скрипнуло, сбрасывая к ее ногам усохшую ветвь.

— Некоторые цветы лучше растут в тени. — она показала на ствол дерева.

А я провела пальцем по трещине в коре, и древесина затянулась перламутровой пленкой.

— Ваш брак... Это не просто союз двух людей. Блэквин веками были тенью за спиной Вуд. Их проклятие — оборотная сторона вашей силы.

Я замерла.

— Вы знали. Знаете, что этот брак... — я не договорила, с силой вонзая лопатку в землю. Металл звонко ударился о камень — нет, не камень. Из разрытой грядки показался керамический сосуд с выцветшим гербом.

— Давно такие не видела. Откроете?

Я счистила грязь и с трудом повернула крышку. Внутри, на бархатной подкладке, лежали кристаллы в форме капель. Они замерцали, когда я коснулась одного — и вдруг сад взорвался видением: могучие деревья с янтарными листьями, овощи размером с баскетбольный мяч, розы, чьи лепестки переливались всеми цветами. Воздух дрожал от смеха детей, бегущих по аллее.

— Так было при твоей прабабке, — голос герцогини прозвучал сквозь видение. — Каждое семя хранило память рода. Но когда умер последний хранитель...

Видение померкло.

Я судорожно глотнула воздух, сжимая кристалл.

— Почему Дэниэл ничего не объяснил? — прошептала, сажая хрупкий росток, проросший из тех семян, что принесла герцогиня.

В глазах женщины отражалось смятение.

— Потому что некоторые корни ядовиты. Потому что проклятие Блэквинов — это зеркало, в котором ваш дар искажается. Но теперь... — Она замолчала, потому что в этот момент я провела рукой над клумбой и бутоны глициний распустились мгновенно, обвивая ствол старого дерева. — Теперь вы — единое целое. И если твои корни сплетутся с его тенями, как эта глициния...

— Он вернется с закатом, — герцогиня встала, отряхивая платье. — Я принесу воду.

Настрой гецогини явно изменился. Она точно знала что-то еще, но не говорила мне. И где ее радость о внезапной любви графа? Где эти восторги с приглашениями, куда всё делось? Рассказывает мне о даре моей прабабки, словно зубы заговаривает. Мешочек этот притащила. “Корни переплетутся”, ладно, это мы с Дэниэлом. Поженились, переплели наши рода. А всё остальное звучит непонятно.

Жрец говорил, что он будет нести ответственность защищать и так далее, а у герцогини словно всё наоборот получается.

Я осталась сидеть на прогретой земле, наблюдая, как муравьи забегали между двумя половинками расколотого камня. В мешочке еще были семена. Я запустила руку, достала семечко глицинии, и крошечная лоза тут же обвила палец.

— Эй, не так быстро. Я тебя еще не посадила.

Семь дней. Семь дней я полола сад от сорняков, как одержимая. Спина ныла от постоянного сгибания. Но это стоило того — теперь центральная клумба, освобожденная от крапивы и лопухов, взрывалась цветом: алые, напоминающие пионы, цветы, серебристые лилии, а между ними пробивались голубые незабудки. Их я нашла в старом ящике с семенами. Посадила наугад, а они взошли красивым узором.