Книга Академический обмен, страница 126 – Юлия Жукова

– А мракоборцы разве так не могут? – тихо спросил Лирой. – Сеть набросить?

– На одно-два умертвия могут, – пояснила я. – Старшина, может, на пяток. Братец твой старший – на десяток. А дальше им концентрации не хватает, они же методики тренировки сознания не изучают.

Лирой задумчиво кивнул и двинулся обходить оцепление. Ментальную связь мы и так держали, но теперь я стала по ней подглядывать, что он видит.

Наконец, когда мы проломились сквозь лес до середины кладбища, – ну, я проломилась, а у Лироя и веточка под ногой не хрустнула, – я начала плести сеть, с удовольствием отмечая, что Лирой повторяет за мной. Чёрные нити облаком всплыли над нашими головами, некоторые из них утолщились,став верёвками, а затем канатами, и всё это дымящееся кружево воздвиглось на фоне синеватого ещё неба, напоминая сосуды опавшего листа, когда сам лист сгнил. Сомкнувшись краем, две сети слились в одну. Я послала Лирою короткую команду, и мы проломились сквозь ряд мракоборцев, чтобы опустить сеть на умертвий. Она всколыхнулась, как лёгкое покрывало, когда застилаешь постель, и осела, придавливая всю нежить к земле. Я показала Лирою, как закрепить край, и приколола свой.

– Ну вот, – довольно произнесла я, отряхивая руки и оглядывая плоды наших трудов. Сеть плотно обтянула выветренные могильные камни, а под чёрной паутиной копошились придавленные скелеты. В принципе на этом мою работу можно было считать законченной: обездвиженных покойников мракоборцы могли сами по одному заставить покинуть этот свет. Но мне было любопытно, как выглядит упокоение от руки природника, так что я послала Маккорну мысленный вопрос.

Лирой отпустил мою некротику и принялся плести что-то из магии жизни. Глядя его глазами, я видела всё так, как видел он: цветные узлы, светящиеся петли. Оказалось, красный на самом деле скорее коралловый, а синий – ближе к цвету морской волны, и все эти оттенки затекают в белые петли, окрашивая их концы в пастельные тона. Некоторое время я просто заворожённо следила за пёстрым узором, льющимся из-под пальцев Маккорна. Хтоническая матерь, как это можно не любить? Как можно хоть раз в жизни увидеть такую красоту и сказать себе: я не хочу этим заниматься?

«Сама магия мне тоже нравится, – признался у меня в голове Лирой. – Мне не нравятся маги».

Не знаю, что я подумала в ответ, но наконец спохватилась и стала повторять его плетение. Конечно, я делала это вслепую, но сам по себе узор был мне знаком – заклинание, поднимающее покойников, только перевёрнутое зеркально и задом наперёд. Всего лишь требовалось повторить его в другой магии. С ума сойти – теперь у меня было две магии на выбор!

Мы повторили номер со смыкающейся сетью. Я неотрывно следила глазами Лироя, как переливающаяся яркими бликами шаль ложится поверх чёрного кружева. Мне даже стало жалко мракоборцев – они не видели такой красоты! Сияющее покрывало прошло прямо сквозь чёрные нити и впиталось в шевелящиеся останки, отчего те сразу стихли. К счастью, выяснять, кто из какой могилы вылез, и закапывать ихобратно – работа мракоборцев, а не моя.

– Магистрина, – заговорил ближайший ко мне мракоборец, когда я опустила руки. И когда подняла-то, не заметила. – А что это вы делаете?

– Взываю к хтонической матери, – хмыкнула я и поспешила навстречу Маккорну к дороге.