Книга Академический обмен, страница 100 – Юлия Жукова

Я понимала. Точнее, я очень хотела понимать. Я бы вернула ему его сто тысяч, если бы это гарантировало, что его слова – правда. Вот только как теперь ему верить? И самое поганое, какая-то часть меня всё ещё любовалась его ловкостью. Он соблазнил меня и притворился, что влюблён? Потрясающе, какой талант! Меня ведь непросто провести. Всё равно как в шахматы обыграл. Я была готова выставить ему полные баллы за это представление и написать восторженную рецензию. Меня трясло от злости, но на кого? На него или на себя?

Перед глазами снова немного помутилось, и я поспешно сморгнула – не хватало ещё пустить слезу. Это было бы уж вовсе недостойно. Я достаточно открылась этому человеку, довольно с него. Уж в мои мысли он точно не залезет.

А точно ли? Я вот в его залезла. И, более того, могу сделать это снова. Даже если он попытается меня остановить, на моей сторонеопыт и то, что это метод из моей магии.

– Как я могу тебе верить? – сказала я, глядя ему в глаза.

Он печально опустил взгляд. Правда или играет?

– Я не знаю, – сказал он тихо, но яростно, как будто злился сам на себя. – Я не всегда сам понимаю, кто я. Но я хочу быть тем, кого ты потерпишь рядом с собой.

– Тогда не сопротивляйся, – велела я и окунулась с головой в его мысли.

Когда я думала про опыт, это был совсем не тот опыт. Да, мне приходилось телепатически общаться со своими зомби, хотя от Банни мне становилось плохо, и да, я умела устанавливать эту связь. Но вот искать в чужом сознании подтверждение или опровержение намерению – тут надо быть сердцеведом, а не некромантом.

Но. Зря, что ли, меня родители натаскивали? Стоило на секунду задуматься, и я осознала, что дело вообще не в подтверждениях, не в эмоциях, и в воспоминаниях Лироя мне копаться незачем. Он меня впустил. Просто взял и впустил, позволяя мне перебирать его жизнь по листочкам, открываясь передо мной полностью. И, хтоническая матерь, какой там был бедлам! Пожалуй, я готова поверить, что он сам не знает, что он такое. Принять это оказалось непросто – меня аж выкручивало от бессильной ярости. Я хотела уличить его, хотела поймать за руку, заставить признать свою неправоту. Но оснований не было, и мне оставалось только утереться.

Стараясь особо не вглядываться, я осторожно покинула его сознание. Пришлось пару раз крепко зажмуриться, чтобы развеять остаточные образы.

Лирой сидел неподвижно с ничего не выражающим лицом и смотрел на свои руки, мёртвой хваткой впившиеся в колени. Я осторожно кашлянула, привлекая его внимание.

Он глянул на меня, остро сверкнув лезвием взгляда и снова спрятав его под покров безразличия.

– Ну и? Каков вердикт магистрины?

Лирой злился. Я видела это сквозь его очередную маску. Но и знала точно, потому что только что ощущала его досаду и беспредметную ненависть, пока ещё осматривалась в его мыслях. Я не понимала, на что он злился, но и меня переполняла такая же бессмысленная ярость. И поэтому первым порывом было съязвить в ответ. Уколоть, обидеть, отпугнуть, оттоптаться.

Маргарита, так нельзя. Мамин голос внезапно набатом забил в голове, заставив замереть. Я глубоко вдохнула раз, другой, третий, пока злость, сковывающая тело, не ослабила хватку, и тогда размяла плечи, возвращаясебе нормальную осанку.

– Прости, – выдавила я через силу. – Я тебе верю.