Книга Головоломка: сокрытое наследие, страница 60 – Максимилиана Лэони

Драконесса что-то хотела ответить, но силы из неё продолжали уходить. Только сейчас я заметила, что Глэнниара находилась в значительном отдалении от вод Истока, что возможно осложняло её энергетическое восстановление. Добраться до берега самостоятельно она не сможет, и мне нужно её дотащить. А как это сделать подприцельным огнём? Помочь Хранительнице, не выходя из Тени не получится, значит, придётся себя проявить.

– Глэнни, я сейчас накрою нас щитом и быстро…

– Нет! – тяжело выдохнула едва дышащая драконесса и вложила в мою руку какой-то маленький предмет. – Возьми! Призови Исток.

В моей ладони лежал красивый золотой перстень с тонким узорным плетением.

– Глэнни! – чуть не заплакала я, видя, как та теряет сознание.

Но Хранительница дернула губами в улыбке и, прежде чем отключиться, прошептала:

– Я не умру...

От страха возможной потери моё сердце болезненно сжалось, но на смену испугу быстро пришли здоровая злость и безумное желание вершить справедливость и причинять добро. Надев перстень и отбежав подальше от бессознательной Хранительницы, я вышла из Тени и, призвав Родовую защиту, направила в этих мерзавцев шквал Воздушных Лезвий.

Но чего я никак не ожидала, так это того, что в Живую стихию вплетется обиженная и крайне мстительная Тёмная! Вот кто так бурно во мне взыграл! Не будем мешать карме!

В ошалевших от моей атаки драконов летел поток острейших серебристых клинков, окутанных туманом Тьмы. Не успевшая отбить первую волну дракварка совсем по-женски завизжала от полученных глубоких ран, но всё-таки быстро сориентировалась и выставила перед собой защитный Барьер. Глаза истекающей кровью вампирки горели безумной ненавистью, а голос фонил сумасшедшей злобой:

– Ах, ты мелкая человеческая падаль, как ты здесь оказалась?? Я убью тебя!

Но унижаться до пререканий с этой полоумной я не собиралась, вместо словесного ответа провоцируя на магический. Пусть хлебнёт всего, что заслуживает!

В занесённой ладони переливался огромный Темный файербол. Да! Ну же, бросай, в злорадном предвкушении замерла я, но моей радости не суждено было случиться: знакомый с последствиями подобных ударов Император, оттолкнул дракварку, сбив прицел удара.

– Идиот! – Взревела упавшая и весьма недовольная этим фактом тётка.

Она не понимала, зачем он это сделал. Дракон же вместо объяснений плюнул в меня обычным немагическим драконьим огнём, чего я не ожидала, инстинктивно кубарем уйдя с линии атаки. Вскочив, я приготовилась отражать последующие удары стихийным щитом, но совместное творение моих магий решило за меня. Вместо защитных плетений из моих рук вынырнул юркий алый вирм с мерцающими гипнотическими вспышками глазами,и встал между мной и огнедышащим ящером. Безостановочно извиваясь, он приковал к себе всё внимание Нигалексиса, с каждой секундой усиливая вспышки его ярости. Взбешённый дракон начал поливать его огнём безостановочно, от чего вирм… начал расти и пожирать изрыгаемое драконом пламя!

Змей увеличивался и искрился стихийными молниями, одновременно поглощая атаки Императора. Наблюдая за очередным своим удивительным творением и даже слегка подпитываясь им вместо того, чтобы насыщать, я обратила внимание, что дракон не позволял дракварке на меня нападать, пресекая все её попытки.

И самым поразительным для меня сейчас стало осознание того, что он не разговаривал, хотя в нашу первую встречу в крылатом обличье прекрасно вещал сквозь клыки. Неужели его связи с человеческим обличьем так быстро разрушаются? Но несмотря ни на что сознание и память ему всё ещё подчинятся. Значит, он прекрасно понимает, кто перед ним. А то, что сказать не может, так это вообще прекрасно!