Книга Головоломка: сокрытое наследие, страница 37 – Максимилиана Лэони

Папа логично решил, что должен лично наведаться в этот рассадник угрозы континентального масштаба, поэтому мне ничего не оставалось, как скромно кивать и со всем соглашаться.

Облазив вдоль и поперёк западное крыло замка, в башню которого нас перенёс мамин арт, мы обнаружили в нём качественно скрытую от посторонних глаз и любых поисков небольшую комнату, где среди разных удивительных вещей, часть из которых отец практично забрал себе «для изучения», был обнаружен и личный дневник моей прабабки. Спрятав его вместе с другими загадочными вещичками и больше не теряя здесь времени, мы двинулись в восточное крыло, где произошла моя недавняя эпическая, но весьма короткая битва с драконоидами.

Дойдя до того самого огромного зала, в котором старый маг запустил меня в молодого Ноттервила, мы остановились на входе, осматривая разгромленное, местами оплавленное огненной магией и усыпанное каменным песком помещение. Видимо, это были остатки тех самых ящериц.

А вот посреди пола зияла непонятно откуда взявшаяся огромная дыра.

– Пап, в мой предыдущий визит её здесь не было, – недоуменно произнесла я. – Я точно помню. Возможно, тут оставался Касстиэр и это его рук дело, но то, что она совсем свежая, однозначно.

Отец внимательно осмотрел отверстие, что-то прикинул, проверил и отрицательно покачал головой:

– Вряд ли это он, Мирри. Он не настолько силен для подобного исхода. Здесь поработал очень мощный маг. Может быть даже не один.

– И кто же на такое способен? – удивленно воскликнула я.

– Вот это мы сейчас и узнаем, – загадочно ответил родитель, вставая и несколькими пассами магически запечатывая странный проем и направляясь в сторону «спальни», где я обнаружила Каса.

Чем ближе мы подходили к зале, тем сильнее от своих мыслей хмурился отец. Что-то явно его не на шутку тревожило. Лезть с вопросами я разумно не стала, памятуя отом, что моё излишнее любопытство папой никогда не приветствовалось. Скорее, ответствовалось. Причём такими физическими нагрузками, что сил после них на умственную деятельность уже не оставалось. Потерплю, потом сам всё расскажет.

Уже на подходе к «спальне» монстров мы услышали чьи-то негромкие, но очень злые голоса, одним из которых был женский. Папа резко сделал жест остановиться и прислушался. Его красивое лицо перекосил ярый гнев, причины которого я не поняла, но интуитивно занервничала. Неужто он знал тех, кто сейчас разговаривает в комнате?

Тревожно глядя на родителя, я видела, как он быстро принимает какое-то решение и проверяет свою боеспособность, активируя нужные арты и родовую магическую защиту. Если отец так серьезно готовиться ко встрече с «гостями», значит, те, кто находится сейчас в комнате, представляют для него немаленькую опасность. Эта мысль заставила меня запереживать ещё сильнее, но я изо всех сил держала себя в руках, стараясь ни жестом, ни словом этого не выдать.

Ни единой мысли, что папа не справится с угрозой, у меня не было, но разумное опасение за его безопасность всё же болезненно царапало изнутри.

Наблюдая за действиями отца, я вдруг поймала себя на мысли, что судьба даровала мне возможность увидеть любимого родителя в другой и весьма тяжелой роли, той о которой я всегда знала, но никогда не видела – роли Архимага.

Отойдя на полшага назад я замерла в ожидании дальнейших указаний. Вышколенная военная дисциплина приучила с детства к тому, что в подобных ситуациях боец молча слушается и не делает ни единого лишнего движения без разрешения командира. А моим командиром сейчас был уже не папа, а Король Эрлладэна Старддэн Гардарен де Роттергран. Субординация прямо-таки кричала – без спроса даже не дышать.