Книга Ведьма, к ректору! Сборник, страница 42 – Алисия Чарская, Ася Невеличка

Всё его состояние было как на ладони: он наслаждался, страдал, умолял и требовал, его глаза то горели лихорадочным светом, то становились мутными омутами, в которых тонуло сознание. Но все реакции Максима Денисыча были искренними, без фальши и притворства, он торчал на мне, как на игле, и мне нравилась его зависимость. Что бы я ни сделала – он примет без насмешки, без иронии. Примет меня такой, какой я соглашусь отдаться.

И я отдавалась со всем рвением, на которое была способна. Хотя в минете разбиралась не очень.

- Попробуй взять глубже, - прохрипел ректор, окончательно приподнимаясь на локтях, чтобы не упустить ни одного моего неумелого движения.

Минет к разговору не располагал,так что все свелось к его указаниям и моему исполнению.

- Обведи головку языком… Да-а… Так… Теперь глубже, ещё… Быстрее. Не давись, бери за щеку… Ещё… Господи, ещё… Да, засоси еще раз так. О, ч-чёр-р-рт! Васильева… Ты королева минетов!..

Я подавилась, а ректор тут же подтянул меня вверх за подмышки и ткнулся каменным членом в щель между ног. Ага, вот и моя очередь стонать и метаться. То, чтотамя была бесстыдно мокрой, от него не укрылось, и он реально мурлыкал как кот, раздвигая мои губы языком и одновременно проталкиваясь внутрь чувствительных складок.

Я ахнула ему в рот и сразу застонала, сметенная его глубоким поцелуем. В моем рту он вытворял такие кульбиты, что у меня мелькнула мысль, что он запросто мог бы стать королем минетов. Я сжималась только от одних поцелуев, хотя накипающее напряжение вдалбливалось в меня снизу.

Максим Денисыч одной рукой придерживал мне затылок, другой помогал себе насаживаться, удерживая меня за бедро и направляя движения.

Я перестала следить за его манипуляциями, внезапно начиная растворяться в наступающем приливе. Да, я раньше трогала себятам, мастурбировала, но накатывающее сейчас наслаждение не шло ни в какое сравнение с тем блеклым отражением.

Позвоночник резко выгнуло и изнутри, от места, куда долбился ректор пошли пучки разрядов, охватывая и скручивая все тело в мучительно сладких судорогах.

Мужчина замедлился, давая мне получить маленькую смерть в полной мере, поглаживая пальцами пересохшие губы, шепча какие-то глупости, которые так не вписывались в образ нашего ректора, слегка сминая ягодицы, настойчиво побуждая пульсирующий член к движению внутри меня.

Когда я без сил упала на грудь ректора, он перевернулся, подмял меня и снова задвигался между широко разведенных, согнутых в коленях ног. Я даже подумать не могла, что дрожь в теле проснется и сотрясет меня еще раз, а потом еще и еще.

Я тряслась под Максим Денисычем не в силах остановиться, сжимая его поршень внутри себя, затрудняя его продвижение во мне, но ректору это нравилось. Он рычал и брал меня снова и снова, пока не дёрнулся и не упал на меня, придавив своей внушительной тушей.

От нового ощущения лежащего на мне мужчины, от его веса и учащенного дыхания, меня снова накрыло эйфорией, только теперь отличающейся от той, несдержанной и острой. Я обвила Максима Денисыча ногамии руками и растворилась в ласковой волне нахлынувшего на меня счастья, принадлежности и бесконечной радости обладания.

Он скатился с меня, придвинул к себе, придавив ногой к постели, и поцеловал в висок.

- Ты сводишь меня с ума, Васильева… Что за нахрен… Спи. Давай спи, потом накормлю тебя обедом.